Воспитанник

— Я не заболею, — пообещала девочка, обняв Гарри на прощание. Договорившись встретиться назавтра в гостиной, мальчик отправился в свою спальню, оказавшуюся индивидуальной. В комнате был еще небольшой стол, стул и шкаф. Стул сержант сразу же использовал по назначению, чтобы подпереть дверь, добавив еще кстати обнаружившимися в памяти чарами.

Нужно было помыться, ревизовать одежду, подшить, где нужно, и отправляться «на боковую», как говорили солдаты. Ревизия одежды, правда, оставила очень неприятное впечатление. Гарри уже и забыл, как одевался. Да, он решил называть себя Гарри, чтобы фашисты ничего не заподозрили. Однако мальчик знал, что одежду и кое-что еще можно заказать совиной почтой. Гранат ему, конечно, сюда не пришлют, но не зря же разведчики о хитростях рассказывали, да и бензин с чем-нибудь вроде загустителя… Можно было попробовать. Зло оскалившийся мальчик несколько минут смотрел на свои вещи.

Затем был душ и койка. Всю ночь Гарри снились Вера и Аленка… Такие, какими они были в тот последний день. Младшая сестричка улыбалась, обнимала Гришку, уговаривая не грустить, а старшая… Старшая хвалила, говоря о том, что он все правильно делает.

— Теперь у тебя снова есть, ради кого жить, Гришка, — сказала Вера, обняв его и Аленушку. — Береги ее, хорошо?

— Хорошо, Вера, — кивнул товарищ сержант, стоя перед девушкой в своей форме.

— Так и не поехали мы с тобой в Ленинград, братик, — произнесла Аленушка, гладя его по голове. — Но ты все равно живи… И за нас с Верой тоже, договорились?

— Договорились, — кивнул все понявший Гришка. Сестренки приходили попрощаться, он слышал о таких случаях. И хотя сердце рвалось к ним, но не выполнить последнюю волю сестер он не мог.

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор происходящего не понимал. Шляпа отказалась распределять ученика впервые за историю, при этом ее не удалось ни заставить, ни убрать из Большого зала. Хорошо, что он начал уговаривать артефакт уже после того, как ученики разошлись, и очень плохо, что до того, как разошлись преподаватели, потому что Квиринус, услышав откровения Шляпы, бежал, лишь чудом никого не убив, правда, при этом Минерва оказалась в Больничном Крыле, но пострадала не сильно и недели за две оправится. С Северусом, внезапно потерявшим сознание во время ужина, дела обстояли значительно хуже.

— Что с ним, Поппи? — поинтересовался Дамблдор, лишь войдя в Больничное Крыло. Приголубленная упавшим столом Минерва все еще была без сознания.

— Очень похоже на детский стихийный выброс, — задумчиво проговорила медиведьма. — Пока он без сознания, ничего сказать не могу.

— Интересно, кто его мог так… — задумался Альбус. Версия Поттера в голову почему-то совсем не приходила, потому как для такого выброса надо иметь ментальные способности или испытывать сильные чувства, а последнего Поттера слишком сильно забили родственники, по наблюдениям Дамблдора. Правда, поступление на Рейвенкло… Впрочем, и это объяснялось — если мальчик вынужденно сидел в библиотеке… Это было не слишком хорошо, и навевало мысли о некоторой некондиционности «героя». Впрочем, спешить Альбус не любил, решив для начала понаблюдать.

— Альбус, я видела мистера Поттера, — начала школьная медиведьма. — Ты сам-то понимаешь, что натворил?

— Обливиэйт, — вздохнул Дамблдор, махнув Старшей палочкой. — Тебе не интересен мистер Поттер.

— Да, Альбус, — согласилась мадам Помфри, возвращаясь к своим делам, пока Великий Светлый, как он себя называл, решил отправиться к Петунии, ибо, по мнению Дамблдора, палку она несколько перегнула. Потом надо было разобраться со Шляпой, как-то узнавшей о Волдеморте в Квирелле.

Филиус Флитвик был задумчив. Попадание Поттера на Рейвенкло сулило проблемы, в частности с Дамблдором. Неожиданно мощный Обливиэйт, с которым едва справились гоблинские артефакты, слова Шляпы подтвердил, как и тот факт, что артефакт нарушил какие-то планы директора. Кроме того, Поттер выглядел некормленым, в старой одежде, но вот в чем проблема: забитым мальчик не был, то есть совсем не выглядел, он выглядел готовым к бою, а это в одиннадцатилетнем возрасте было не очень обычно, да еще и на Рейвенкло. И запуганная маггловская девочка… первое сентября принесло слишком много загадок, но профессор Флитвик все-таки решил для начала понаблюдать.

***

Мистер Грейнджер с интересом читал письмо, принесенное белой совой. Птица для Британии была несколько необычной, да и письмо… Хорошо зная дочь, Марк видел, что девочка волновалась, когда писала, что для Гермионы обычным не было. Внимательно прочитав письмо, мистер Грейнджер замер, увидев вопрос в самом конце. Первым его желанием было написать письмо в духе «лучше учись, чем задавать дурные вопросы», но затем мужчина задумался.

— Эмма, посмотри, — протянул Марк письмо супруге. Очень этот вопрос походил на проверку, как в шпионских романах.