Воспитать (мужчину) юриста (СИ)

— Карина была хорошей девочкой, домашней, хотела стать архитектором, но среди всех репетиторов математики выбрала Макарова. С Ильченко она сталкивалась несколько раз, у них занятия были друг за другом, но Карина не придавала этому значения, даже вряд ли запомнила того парня, а вот он запомнил, да так запомнил, что по полтора часа стал ждать ее возле подъезда Макарова, чтобы проводить домой. Она отказывалась, вежливо, но настойчиво. Наверное, в таком возрасте парней отказы только раззадоривают. Если бы она мне что-то сказала, может, я бы помогла, хоть чем-то помогла. Но Карина не посчитала нужным мне рассказать, видимо, подумала, что это не так важно. Только вот друзья у Ильченко были не такими благородными, как он. Вероятно, он рассказал им о том, что какая-то девушка игнорирует его ухаживания, вот те и подбили его действовать более жестко. Я так и не узнала подробностей, но представьте, что могут сделать четверо парней с одной хрупкой девочкой. В тот день вся ее одежда пропахла алкоголем, предполагаю, что ей просто заливали в глотку, а она сама… — Лидия Аркадьевна закрыла лицо руками на секунду. — Боже, не дай бог кому-то увидеть своего ребенка в таком виде и таком шоке. Я хотела написать заявление, но ко мне на следующий день пришли, да люди явно не простые. Вот они меня вежливо и попросили не давать делу ход, потому что посадить-то мы все равно никого не посадим, а проблем нажить можем. Когда злость отошла на второй план, я подумала, что у меня две дочери. И если бы с ними что-то случилось… Осуждаешь? — подняла она на меня глаза.

Я отрицательно покачала головой и ответила:

— Поверьте, есть люди, которые умеют убеждать, хорошо убеждать. Мне приходилось с ними встречаться.

— Но ты бы не отступила, — усмехнулась Лебедева. — Такие, как ты, никогда не отступают. А после того, как Карина попыталась покончить с собой, я поняла, что уже что-то сделать невозможно. Она не может дать показания, так что…

— Вы знаете, что Ильченко, один из его друзей и Макаров мертвы?

— Правда? — удивление Лидии Аркадьевны было искренним.

Кивнув, я уточнила:

— Скорее всего, смерть была насильственной. И их не просто убили — их казнили. А казнят обычно за преступления. Кто может мстить, кроме вас? Родственники? Друзья?

— У нас никого нет. Но кто знает, сколько таких несчастных девочек прошли через них?

Вот только тут я была не согласна. Вряд ли был кто-то, помимо Карины.

— Как зовут парня Марины?

— Я… — Лебедева запнулась. — Я не знаю… Мне просто пришло извещение из банка.

Что ж, так я и думала. Значит, точно женат. Или ему есть что скрывать.

— Спасибо, — сказала, поднимаясь, а Лидия Аркадьевна посмотрела на время и тоже поторопилась со мной попрощаться.

Ботаник с Лешей еще не появились, и я пошла в ту сторону по дорожке, где они не так давно скрылись. Асфальт вскоре закончился, и идти по земле, где повсюду торчали корни деревьев, на каблуках было не очень удобно. Я набирала номер то одного из них, то другого, но телефоны были недоступны. Вскоре сигнал пропал и у меня. Вот куда занесло этих юных натуралистов?

Ладно, будем искать позитив в пеших прогулках по лесу: птички поют, свежий воздух, замена спортзала. И, мать их, куча мошкары, которая лезет в глаза, нос, рот.

Своих любителей природы я нашла через метров сто. Они сидели на поваленном дереве и, кажется, даже получали кайф. Только мангала и бутылки коньяка им не хватало для полного образа.

— Чего расселись? — рявкнула им в спины.

Плечи Ботаника дернулись от неожиданности, а вот Леша невозмутимо обернулся и спросил, достав изо рта травинку:

— Поболтали?

Я кивнула.

— Поехали тогда, — поднялся бывший и, осмотревшись, добавил: — Красота. Махнуть бы сюда в отпуск.

— Лучше куда-нибудь на Мальдивы, — отмахнулась я от очередной мошки.

— Эх, не ценишь ты прелести родной природы.

— Она мне только наполовину родная.

Мы не спеша двинулись в обратную сторону. Не спешили только потому, что я снова передвигалась с грациозностью беременного дикобраза. Хотя в этих лесах они наверняка не водятся. Что ж, можно заменить на ежа.

К парковке мы вышли, когда я почти не чувствовала ног. Бросив ключи Леше, сказала:

— Ты за руль.

Он не возражал, только заметил:

— Если уж таскаешься на каблуках, то качай ноги и задницу, чтобы ничего не болело.

Я показала ему средний палец и сказала:

— Не устраивает мой зад, но ты так возле него и трешься.

— Наконец-то! — непонятно чему обрадовался Ботаник, а мы с удивлением на него посмотрели. — Ну… Вы снова общаетесь в привычной манере, а то вчера какие-то странные были, — пояснил он.

И что за наблюдательное чудовище я воспитала? Наверное, у Леши появились похожие мысли, потому что он усмехнулся:

— Еще недельку с нами — и мама его выгонит из квартиры.

— Ивонна Сигизмундовна сказала, что у меня есть две недели.

Я быстро нырнула в машину, мечтая свернуть этому треплу шею. Вот шпиона из него точно не получится — мигом сдаст. Может, Леша не обратил внимания на эти слова? Ага, как же! Хорошие следователи замечают и слышат все.