Воспитательные часы (ЛП)

Я проверяю свои волосы, по крайней мере, полдюжины раз, еще раз пробегаю ладонью по распущенным волнам, чтобы пригладить их, и перебрасываю через плечо, когда заканчиваю. Наклоняю голову то в одну, то в другую сторону, и свет падает на мои большие золотые серьги-кольца.

Добавляю еще один слой черной туши. Блеск для губ.

На мне темно-синяя футболка с длинными рукавами, поверх нее я набрасываю жилет. Черные леггинсы. Высокие черные сапоги.

Я хочу выглядеть мило, но не так, чтобы слишком старалась, так как Ретт не судит меня по моей внешности. Заметила, что он сосредоточен на мне. Ни на волосах, ни на лице, ни на груди.

И все же я хочу выглядеть мило — для него.

Удовлетворенная своим отражением, выключаю свет на выходе из ванной, собирая рюкзак, телефон и солнечные очки.

Расстегиваю жилет, чтобы мои сиськи были видны.

Ловлю отражение в зеркале у двери, придаю объем волосам.

Ретт неторопливо идет по улице в момент, когда я выхожу из дома, сумка перекинута через его широкое плечо, одна рука держит ремень, другая засунута в карман его темных, мешковатых джинсов.

Его непослушные волосы прикрывает синяя бейсболка, и я вижу, как из-под нее торчат завитые концы. На нем серый свитер хенли надетый поверх белоснежной футболки, так как из-под воротничка выглядывает ослепительно белая ткань.

Боже, этот парень произрастает во мне, как трава.

— Доброе утро. — У него глубокий баритон, настолько насыщенный, будто он только что проснулся, такой сексуальный, что у тебя внутри все дрожит.

— И тебе привет. — Я поднимаю свое подношение. — Голоден?

Два ванильных протеиновых коктейля.

Ретт с удивлением берет один.

— Спасибо.

— У меня в рюкзаке ещё есть бутылки с водой.

Его брови взлетают вверх.

— Неужели?

— Одна для тебя, одна для меня.

Мы начинаем бодрую прогулку под утренними облаками, постепенно пасмурное небо затягивается над головой, похоже, надвигается дождь. Я отодвигаюсь на несколько дюймов влево, ближе к внушительной фигуре Ретта.

Касаюсь локтем его руки. Раз. Два.

Смотрю, как он прикусывает щеку, чтобы не улыбаться. Чтобы занять себя, он открывает протеиновый коктейль и делает большой глоток, кадык подпрыгивает, когда он глотает, улыбаясь поверх бутылки.

— Какое у тебя сегодня занятие?

— Астрономия.

— Астрономия?

Я смеюсь, делая глоток коктейля.

— Да. Мне нужно было выполнить научное задание. На первом курсе я еле волочила ноги, так что теперь придется смириться. — Я бросаю на него косой взгляд, разглядываю бейсболку, волосы вокруг ушей. — А как насчет тебя?

Мы подходим к переходу, останавливаемся, чтобы проверить движение.

— Глобальная экологическая политика и переговоры.

— Мои глаза только что вылезли? — я смеюсь. — Потому что это звучит напряженно.

— Так и есть.

— Как ты справляешься?

Эти здоровенные плечи поднимаются от пожатия.

— Просто знаю.

Дует прохладный ветерок, и я подхожу еще ближе, мое тело жаждет физического контакта.

— Тебе холодно? — спрашивает он, нахмурив брови. — Хочешь вернуться за курткой?

— Нет. Я буду в порядке, как только попаду внутрь. — Это моя вина, что я хотела выглядеть мило, а не опухшей от толстого пальто.

— Ты уверена?

— Да. — Я дрожу.

В моем воображении рука Ретта движется вверх и вниз по моей спине, делая то, что ты делаешь, когда пытаешься согреть кого-то. Прижимаюсь к нему, устраивалась у него под мышкой. Наслаждайся его теплом.

Удовлетворенно вздыхаю.

Вместо этого мы маршируем по кампусу в направлении научного корпуса в комфортной тишине. Приятно быть рядом с ним, и когда мы приближаемся к моему зданию, я испытываю искушение встать на цыпочки и показать ему, как…

— Эй, Ретт! — сзади раздается женский голос.

Вместе мы поворачиваемся.

В десяти футах от меня стоит хорошенькая брюнетка, застенчиво сжимая в руках стопку книг. Она невысокая, бойкая и оглядывает его с ног до головы.

— Привет, Моника.

Ах, так он ее знает.

Она бросает на меня быстрый взгляд, но ослепительно улыбается.

— Ты придешь в учебную группу на этой неделе?

— Не уверен. Я занят своими записями, так что… — Голос Ретта обрывается. — Не знаю, может быть.

— Если ты занят, может быть, мы как-нибудь это изменим? — Она краснеет и прячется в зимнее пальто. — Уверена, остальные будут рады видеть тебя там.

А под другими она подразумевает себя.

Девушка полна надежды.

Что-то у меня в животе скручивается, обвивается вокруг сердца и сжимается.

Моника влюблена в Ретта.

Дерьмо.

Моника влюблена в Ретта, и она в его группе весь семестр.

Тьфу.

Не собираюсь лгать, неуверенность выливается в ревность, и в движении, которое я позже классифицирую как откровенно территориальное, беру его под руку, расслабляя свою руку на его бицепсе. Его мышцы инстинктивно сгибаются под моей ладонью.

Глаза Моники скользят по этой руке, приземляясь и останавливаясь там. Когда ее рот складывается в маленькое «о» понимания, моя внутренняя сука делает кулачную помпу, устраивает парад и машет зрителям.

Да, верно — он мой.

— О. Окей, ну… хорошо. — Тускло-коричневый хвост Моники развивается на ветру. — Думаю, увидимся в классе.

Ретт кивает, ничего не понимая.

— Да.