Воспитательные часы (ЛП)

У меня слюнки текут при виде того, как он сидит рядом с тортом, зная, что с ним неизбежно сделают.

Я поправляю черное платье на груди; оно бархатисто скользит по коже, так медленно, как только можно, пока прохладный воздух из столовой не касается обнаженного живота. Дрожу, когда стою перед ним в одних трусиках-стрингах, черных и едва заметных.

Подползая к нему через стол, седлаю его колени так, что мы оказываемся лицом друг к другу, мои груди касаются его груди. Мы оба стонем. Гигантские медвежьи лапы Ретта хватают меня за задницу, притягивая к себе, пока я наклоняюсь в сторону, погружая два пальца в торт.

Намазываю глазурью сиськи и выгибаю спину, чтобы он мог слизать ее. Парень сжимает мою задницу, когда сосет, очищая мои соски языком. Пробует на вкус шею. Облизывает мою челюсть.

Медленно его рот скользит по моей обнаженной плоти, жар от его дыхания и текстура его языка создают преждевременные волны удовольствия внизу. Это заставляет бедра вращаться у него на коленях, выравнивая щель поверх его нижнего белья, зубы волочатся по моей нижней губе от удовольствия.

- Что тебе больше нравится? - спрашиваю я. - Печенье или торт?

Ретт утыкается носом мне в декольте, обнюхивает, кладет руки мне на спину.

- Я всегда буду выбирать печенье.

- А если я попытаюсь переубедить тебя?

- Можешь попробовать.

Я слезаю с его колен. Окунаю палец в маслянистую белую глазурь, провожу им по внутренней стороне его бедра. Наклоняюсь и лижу ее, жадно поглощая, бесстыдно. Размазываю еще на головке его члена, наклоняясь, чтобы облизать. Втягиваю кончик снова и снова, пока он не начинает стонать, большая рука убирает мои волосы с дороги, чтобы он мог наблюдать.

- Черт… черт. - Его глаза остекленели и затуманены, зубы царапают нижнюю губу. - Черт, ты такая сексуальная. Боже, не останавливайся.

Я не останавливаюсь, не тогда, когда его пальцы находят путь к моим волосам, дергая.

Наслаждаюсь удовлетворением, властью. Способностью сводить его с ума и заставлять умолять. Чтобы довести этого огромного, сильного мальчика до его самого слабого места. Сделать его уязвимым.

- Лорел. - Он тяжело дышит, задыхается. — О, д-детка, п-позволь мне… я должен быть внутри тебя.

Детка. Внутри тебя.

Мне хочется сказать: «все, что ты пожелаешь».

Знает он об этом или нет, но я полностью влюблена в этого парня. Втюрилась по уши, инсталав, без ума - называйте, как хотите. Я слизываю глазурь на его животе, лаская его, пока ползу вверх по его великолепному торсу.

Провожу пальцем по уголку его рта, наши языки перекатываются со вкусом сладкого сахара. Он остается в сидячем положении, когда я забираюсь к нему на колени, выравниваюсь и опускаюсь на его растущую эрекцию.

Оханье.

Стоны.

Вращаю бедрами и с трудом делаю выпады вверх, я опасно близка к тому, чтобы стукнуться головой о люстру над столом, когда катаюсь на нем, вверх и вниз, голова запрокинута назад, его нос уткнулся в мою шею.

Эти руки крепко держат меня, хватают за бедра, притягивают к нему, так глубоко, как он никогда не был. Сдавленные стоны Ретта в моих волосах заставляют мои глаза закатиться… Опьяняюще.

Стол стонет под нашей тяжестью, под толчками и скрежетом наших громких, пылких любовных ласк и страстных поцелуев.

Мое тело мне не принадлежит.

Моя душа?

Его.

Выражение лица Ретта такое грубое, такое реальное и изысканно мучительное, когда он кончает, что я почти произношу слова вслух.

ГЛАВА 22

«Это была одна из тех ситуаций типа «раз уж мы оба голые»…»

Лорел

- Мы, вероятно, должны поговорить о том, что не использовали презерватив в эти выходные.

Мы в библиотеке кампуса, одни в дальнем углу; я выбрала его, потому что он отдаленный, тускло освещенный и уединенный — идеальное место, чтобы упомянуть о нашей оплошности. Хотя, когда я так говорю, это звучит так тривиально, когда на самом деле это не так.

Все поведение Ретта меняется: тело выпрямляется, ручка зависла над бумагой, губы сжаты в тонкую линию.

- Нам нужно об этом поговорить? Ты…

- Не волнуйся, я на противозачаточных — ну, ты знаешь, таблетках, — но мы никогда не говорили об этом до того, как ты, ну, ты знаешь… не использовал резинку, а мы должны были.

- Мне очень жаль. - Он в отчаянии проводит рукой по волосам. Стыдливо. - Я не подумал.

- Дело не только в тебе, дело в нас обоих. Теперь, когда мы говорим об этом, я хотела, хм… - Курсор на моем ноутбуке подмигивает мне из застопорившегося документа Word. - Я думаю, мы можем согласиться, что мы эксклюзивны?

Болтаю без умолку, не в силах контролировать ни свой рот, ни эмоции:

— Хочу, чтобы ты почувствовал меня. - И я подумала, раз уж мы взрослые, мы должны честно поговорить об этом.

Ретт смотрит на меня, его щеки все еще пылают.

- Полагаю, мы оба в безопасности?

У меня не было секса уже несколько месяцев, и мы с ним были парой.