Воспламеняющая

И они двинулись прочь от людей, стоявших у островка искусственной травы, от цветов, головки которых поникли под сильным дождем, от гроба, готового опуститься в могилу. Бок о бок они шли к извилистой гравийной дороге, где неприметный «шевроле» Кэпа стоял в самом конце похоронного кортежа. Над их головами таинственно шелестели ивы, роняя капли дождя. Трое или четверо мужчин, едва заметных, двигались параллельными курсами. Энди подумал, что теперь понимает, как чувствует себя президент Соединенных Штатов.

– Все это очень плохо для жены и мальчиков, – сказал Кэп. – Скандал, знаешь ли.

– Она… о ней позаботятся?

– Разумеется. В финансовом отношении. – Его голос был почти бесстрастным. Они приближались к дороге. Энди видел оранжевую «вегу» Кэпа, припаркованную на обочине. Двое мужчин садились в стоявший перед ней «бискейн». Двое – в стоявший за ней серый «плимут». – Но никто не сможет утешить этих мальчиков. Ты видел их лица?

Энди не ответил. Теперь он чувствовал вину: словно зубья острой пилы, рвущие внутренности. Не помогало даже напоминание о том, что он сам в отчаянном положении. Оставалось только держаться за мысленный образ Чарли… образ Чарли и темную, зловещую фигуру за ее спиной, одноглазого пирата, которого звали Джон Рейнберд: ему удалось втереться к Чарли в доверие, чтобы приблизить день, когда…

Они сели в «вегу», и Кэп завел двигатель. «Бискейн» выехал на дорогу, и Кэп последовал за ним. «Плимут» замкнул колонну.

Энди вдруг ощутил с жуткой, не вызывающей сомнений уверенностью, что дар вновь покинул его, и попытка послать импульс ни к чему не приведет. Такова будет плата за лица двух мальчиков.

Но он должен был попытаться.

– Мы собирались поговорить. – С этими словами Энди послал импульс. Его дар никуда не делся, и практически сразу возникла головная боль – расплата за то, что он не выдержал паузу после последнего использования. – Вести автомобиль вам это не помешает.

Кэп устроился в кресле. Левая рука, двигавшаяся к рычагу поворотников, на мгновение застыла, потом продолжила движение. «Вега» следом за ведущим автомобилем миновала каменные столбы ворот и выехала на шоссе.

– Нет, не думаю, что наш разговор как-то помешает мне управлять автомобилем, – ответил Кэп.

До штаб-квартиры Конторы было двадцать миль. Энди посмотрел на одометр при отъезде и по прибытии на кладбище. По большей части ехать предстояло по шоссе номер 301, о котором ему говорил Пиншо. И это была скоростная дорога. Энди полагал, что у него не больше двадцати пяти минут. В последние два дня он не думал ни о чем другом и склонялся к тому, что план сработает… но сначала ему требовалось получить жизненно важную информацию.

– Как долго вы с Рейнбердом сможете заставлять Чарли сотрудничать, капитан Холлистер?

– Не слишком долго, – ответил Кэп. – Рейнберд все очень ловко обставил, так что в твое отсутствие только он действительно контролирует ее. Суррогатный отец. – И тихо, напевно добавил: – Он – ее отец, когда настоящего отца рядом нет.

– И когда она перестанет сотрудничать, ее убьют?

– Не сразу. Рейнберд нашел способ продлить сотрудничество. – Кэп мигнул поворотником, сворачивая на шоссе номер 301. – Он сделает вид, будто мы обо всем узнали. Об их разговорах, о его советах по части ее… ее проблемы. Узнали, что он передавал записки тебе.

Кэп замолчал, но Энди услышал достаточно. Его мутило. Он задался вопросом, поздравляли ли они друг друга с тем, как легко удалось обмануть маленькую девочку, добиться ее привязанности в этом месте, где ей так одиноко, чтобы потом, завоевав доверие, использовать ее в своих целях. Если ничто другое не срабатывает, просто скажите, что ее единственный друг, уборщик Джон, потеряет работу, а может, пойдет под суд в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны за то, что попытался стать ей другом. Остальное Чарли сделает сама. Согласится на сделку. Продолжит сотрудничать.

Я надеюсь встретиться с этим парнем, и скоро. Очень надеюсь.

Но у него не было времени думать об этом… и если все пойдет по плану, встречаться с Рейнбердом ему не придется.

– Я должен улететь на Гавайи ровно через неделю?

– Да, совершенно верно.

– Как?

– На военном транспортном самолете.

– С кем вы об этом договаривались, капитан Холлистер?

– С Паком, – без запинки ответил Кэп.

– Кто такой Пак, капитан Холлистер?

– Майор Виктор Пакеридж. Из «Эндрюса».

– С военно-воздушной базы «Эндрюс»?

– Да, конечно.

– Он ваш друг?

– Мы играем в гольф. – Кэп рассеянно улыбнулся. – У него неправильный удар.

Потрясающие новости, подумал Энди. Голова пульсировала болью, как гнилой зуб.

– Допустим, вы позвоните ему сегодня и скажете, что рейс должен состояться на три дня раньше?

– Да? – В голосе Кэпа слышалось сомнение.

– Возникнет проблема? Потребуется много бумаг?

– Нет. Пак все устроит. – Улыбка вернулась, блуждающая и не слишком счастливая. – У него неправильный удар. Я это говорил?

– Да. Да, говорили.

– Это хорошо.