Воспламеняющая

Он ждал и прислушивался. Ему не ответили. Он слышал какие-то звуки и голоса, но они удалялись. Еще немного, и он останется в полной тишине.

Обо мне все забыли, подумал Энди, и страх усилился.

Сердце колотилось как бешеное. Он почувствовал холодный пот на руках и на лбу, вспомнил происшествие на Тэшморском пруду, когда он заплыл слишком далеко, на глубину, устал, начал барахтаться и кричать, уверенный, что сейчас умрет… но, опустив ноги, нащупал дно, и выяснилось, что вода ему по грудь. А где дно теперь? Он облизал сухие губы, однако язык тоже пересох.

– ЭЙ! – прокричал Энди во весь голос, и сквозивший в этом крике ужас напугал его еще сильнее. Он понимал, что должен совладать с нервами. Он был в шаге от абсолютной паники, метался по комнате и вопил. И все потому, что где-то перегорели пробки.

Но, черт побери, почему все это случилось перед тем, как мне дали таблетку? Получи я таблетку, все было бы хорошо. Я бы и не дергался. Господи, такое ощущение, что моя голова заполнена битым стеклом…

Энди стоял, тяжело дыша. Он направлялся к двери на кухню, сбился с курса и уткнулся в стену. Теперь он окончательно запутался и не мог даже вспомнить, с какой стороны от двери – слева или справа – висела картина. Лучше бы он не вставал с кресла.

– Держись, – вслух пробормотал он. – Держись.

Это не просто паника – теперь он это понимал. Все дело в таблетке, которую не принесли вовремя. Как это несправедливо! Почему все случилось перед тем, как ему принесли таблетку?

– Держись, – повторил Энди.

Имбирный эль. Он поднялся, чтобы взять из холодильника имбирный эль, и Бог свидетель, он его возьмет. Ему надо на чем-то сосредоточиться, и имбирный эль подойдет ничуть не хуже любого другого объекта.

Он сдвинулся с места, влево, и тут же споткнулся об упавшую картину.

Закричал, повалился, отчаянно замахал руками в безнадежной попытке сохранить равновесие. Сильно ударился головой, опять закричал.

Энди едва мог дышать от страха. Помогите мне, думал он. Кто-нибудь, помогите мне. Принесите свечу, ради Бога, хоть что-нибудь, я боюсь…

Он заплакал. Неуклюжими пальцами коснулся влажного пятна на виске, решил, что это кровь, и с отупляющим ужасом задумался, насколько тяжела травма.

– Люди, где вы? – крикнул он. Ему не ответили. Он услышал – или подумал, что слышит, – чей-то далекий крик, и воцарилась тишина. Его пальцы нашли картину, о которую он споткнулся, и он в ярости отбросил ее, словно картина его укусила. Она угодила в столик у дивана, и со столика свалилась бесполезная теперь лампа. Лампочка разбилась с глухим звуком, и Энди снова вскрикнул. Ощупал голову. Крови прибавилось. Она змеилась по щеке маленькими струйками.

Тяжело дыша, он пополз, одной рукой касаясь стены. Когда она оборвалась чернильной пустотой, отдернул руку и затаил дыхание, словно ожидал, что какое-то чудовище выползет из черноты и проглотит его.

– А-х-х! – вырвалось у него.

На мгновение детство вернулось, и он услышал перешептывание троллей, которые подбирались к нему со всех сторон.

– Это всего лишь дверь на кухню, твою мать, – хрипло пробормотал он. – Ничего больше.

Энди миновал дверной проем. Холодильник стоял справа, и он медленно пополз в ту сторону, учащенно дыша, не отрывая рук от холодных плиток пола.

Где-то наверху, на следующем уровне, что-то упало с невероятным грохотом. Энди вскочил на колени. Нервы сдали, вырвались из-под контроля. Он заорал:

– Помогите! Помогите! Помогите!

Кричал, пока не охрип. Понятия не имел, как долго оглашал кухню воплями, стоя на четвереньках.

Наконец замолчал, попытался отразить паническую атаку. Руки тряслись. Голова болела после удара, но кровь вроде бы течь перестала. Это его немного успокоило. Горло саднило от криков, и вновь возникли мысли об имбирном эле.

Энди снова пополз, без новых происшествий нащупал холодильник. Открыл (абсурдно ожидая увидеть морозно-белое сияние), порылся в прохладном темном чреве, нашел банку с кольцом. Захлопнул дверцу холодильника, привалился к ней спиной. Открыл банку и ополовинил одним глотком. Горло вознесло ему хвалы.

Но тут же пришла новая мысль, от которой у Энди перехватило дыхание.

Все горит, с безразличным спокойствием сообщил ему разум. Поэтому никто не пришел, чтобы спасти тебя. Они-то эвакуируются. А ты… ты теперь расходный материал.