Воспоминание о Вальсе

…экипаж замирает возле дома, покачивается на рессорах. Выходим все четверо, прохожие оглядываются на Глэдис, кто-то кричит, кто-то кого-то успокаивает, да это же чета Черри-Джемов, а вы про них не слышали, да что вы, да весь город говорит… Кто-то осторожно спрашивает, а не пьет ли она кровь, кому осторожно отвечают – нет, нет, что вы. Подходим к дому, не дом, настоящий замок, прошу показать мне окно, в которое стреляли, молодой франт показывает неприметное окошко в башне, Глэдис парит над землей, поднимается к окну, просачивается в комнаты сквозь стены, что она там ищет, здесь надо искать, в саду вокруг дома, где прятался убийца с ружьем, если он вообще прятался здесь, а не в доме напротив. Оглядываю заросли, верно, стрелять отсюда довольно удобно, но что-то не сходится, что-то, что-то, что-то… А, ну да, я же не вижу, что там в окне, за стеклом, видно только отражение неба. Надо будет спросить, горел свет в тот вечер, когда убили хозяина. Спохватываюсь, что потерял молодого франта, ах да, кажется, он вошел в дом, спешу на крыльцо, в прихожую, в зал с двумя изогнутыми лестницами, по шахматному клетчатому полу, а вот он, мой заказчик, под аркой целуется с молоденькой барышней, вот те на…

Молодой франт смущается, барышня краснеет, мой заказчик неловко представляет мне свою кузину, осторожно шепотом просит, вы уж как-нибудь постарайтесь, чтобы кузина моя супругу вашу не видела, впечатлительная она у меня барышня… вовремя сказал, вот уже спешит ко мне моя благоверная, несет треснувшую табакерку, собирает улики.

– Там никто не живет, – повторяет прохожий.

Он смотрит на прохожего, добавляет еще полсоверена.

– Туда нельзя идти, – добавляет прохожий.

– А что такое?

– Дурное место там… дурное…

– Притон там, что ли? Наркоманы какие…

– Да нет…

– А что?

– Да… нечисто там.

– Ну, конечно, дом заброшен, убирать там надо…

– Да нет…

Он добавляет еще соверен.

– Призрак там…

– …это вы убили отца.

Смотрю на молодого франта, повторяю:

– Это вы убили отца.

Ожидаю чего угодно – возмущенного «Да как вы смеете!», нервного смешка, спокойного – «Каковы ваши доказательства», уже готовлюсь выскочить за дверь, если он вытащит оружие, уже готовлю какие-то аргументы, а вот вы вышли из гостиной в половине пятого, спустились в сад, и…

…ничего подобного.

Молодой щеголь откашливается:

– Ну, мы же не хотим, чтобы об этом узнали, правда?

– Простите?

– Ни вам, ни мне это не нужно… верно ведь?

– В смысле?

– Тысяча фунтов вас устроит?

– Что вы имеете в виду?

– А полторы?

– Но…

– Сэр, посудите сами, что вы получите, если разоблачите меня? Очередную благодарность от полиции. Пару строк в газете. И все. А полторы тысячи на дороге не валяются.

Уже готовлю фразы – Да как вы смеете, да за кого вы меня принимаете, наконец-то эти слова пригодились мне в жизни. Краем глаза замечаю Глэдис, она делает мне отчаянные знаки, кивает, соглашайся, соглашайся. Я взглядом показал ей, что о согласии не может быть и речи – Глэдис заметалась по комнате, изображая отчаяние, и даже сделала вид, что хочет выбросить маленького Дэнни в окно – я знал, что с Дэнни ничего не случится, упади он хоть с самой высокой башни, но все равно я понял, что Глэдис рассержена, и очень сильно.

– Х-хорошо, – ответил я, – я… мы… мы согласны.

Вот и отлично, я знал, что умные люди всегда могут договориться, – он крепко пожимает мне руку, меня передергивает. Сегодня в нашей паре с Глэдис моя очередь обижаться. Или, по крайней мере, потребовать объяснений. И что-то мне подсказывает, что объяснений не будет…

Он входит в дом, который ему указали. Он понимает, что идет навстречу своей гибели – но чувствует, что ему уже все равно. Заброшенный дом встречает мрачным молчанием, две изогнутые лестницы поскрипывают почему-то сами по себе, опавшие листья осыпают клетчатый пол…

Он поднимается по лестнице на второй этаж, и дальше, в мансарду, там все осталось как было, только обивка на креслах поистрепалась, штукатурка обсыпалась, и листья, листья, кругом листья из разбитого окна.

«– А давай на поезде уедем.

«– А давай.

«– А давай в Честер.

«– Ты чего, мы и есть в Честере!

«– А я в Че-е-е-стер хочу-у-у-у! Ма-а-ма-а-а-а!

Что-то тут есть. Совсем рядом. Или кто-то. Или не что-то и не кто-то. Он настораживается, он прислушивается к тишине осени, шорохи листьев сзади, ближе, ближе…

Он оборачивается. Смотрит на пустые глазницы, на спутавшиеся волосы, не сразу понимает, что существо перед ним парит в воздухе. И так же не сразу замечает маленький кроваво-красный комочек на руках существа, вздрагивает, бормочет что-то, что я наделал, что наделал…