Воспоминания

На днях я писал к вам, милейший Афанасий Афнасьевич, желая узнать, что у вас делается, а вы и предупредили мое желание и сами пишете. Новости пока неутешительные. Что делать! Должно вооружиться терпением. Прошу вас выразить все мое сочувствие бедному Василию Петровичу; я право не знаю, за что он меня благодарит. На кого бы не подействовал подобный удар?

А кстати я вам подарил Гафиза.Добрый гений мне это подшепнул. Переводы ваши хороши. Но наученный Шекспиром, я становлюсь неумолимым. А именно:

«Леденцы» румяных уст — очень нехорошо.

Удивительное дело, как вы, поэт и с чутьем способны иногда на такое безвкусие. Метр вас поедом поедает:

«В том, с чем можно позабыть еще одним» — вовсе лишенный смысла. Этак нельзя отрывать слова: «с чем» и «одним». Не забудьте, что одниместь также дательный падеж множественного числа.

Перевод второй песни хорош безукоризненно, хотя « улыбнуться— Вешния грозы»— мне кажется несколько натянутым. Но сколько я мог заметить, в тон Гафизавы попали. Продолжайте не спеша, и может выдти прелестная книжечка.

Я все сижу дома, с тех пор как Борисов отсюда уехал. Я простудился и у меня кашель. Но это не мешает мне работать, и я работаю. Но что такое я делаю — Господь ведает. Забрался в каменоломню, бью направо и налево. пока, кроме пыли, мне самому ничего не видно. Авось выйдет что-нибудь.

Дамы наши очень кланяются вам всем. С Толстым мы беседовали мирно и расстались дружелюбно. Кажется, недоразумений меж нами быть не может, потому что мы друг друга понимаем ясно, и понимаем, что тесно сойтись нам невозможно. Мы из разной глины слеплены. — Прощайте пока. Желаю вам всем всего хорошего и дай Бог выйти поскорее из-под той черной тучи, которая на вас налетела. Жму руки вам, вашей жене и Борисову. В Москве я буду, если Вое даст, около 20 ноября.

Ваш Ив. Тургенев.

13 ноября он писал: