Воспоминания

«С пламенной верой в светлое будущее России, я приветствую в лице, вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам… Я же буду охранять непоколебимыми установления, мною дарованные, с твердою уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству для выяснения нужд столь близкого моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благосостояния государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права».

Слова «порядок на основе права» Извольский заменяет словами «на основах конституции», – и фраза, имевшая целью указать на необходимость соблюдения порядка, противопоставляемого свободе, превратилась в либеральную конституционную фразу, в устах монарха, всю жизнь считавшего всякие конституционные поползновения «бессмысленными мечтаниями». Так пишется история бывшими царскими сановниками для либеральной Европы!

В совершенно извращенном виде излагает Извольский и историю переговоров Витте и Столыпина об образовании «конституционного министерства». Если верить Извольскому, переговоры эти не удались только потому, что и мирнообновленцы, и октябристы, и кадеты оказались слишком требовательными и не соглашались ни на какие уступки. Отказ «общественных деятелей» войти в состав правительства поставил последнее, по уверению нашего мемуариста, перед необходимостью ориентироваться «в сторону реакции». Не будь этого отказа, не было бы и реакции! Эту версию старается, как известно; внушить читателю и граф Витте в своих «Воспоминаниях». Но это не мешает этой версии быть глубоко неверной. Из воспоминаний П. Н. Милюкова, вышедших в Париже в прошлом году («Три попытки») Париж 1922 г., и – главное, – из «Воспоминаний и дум о пережитом» Д. Н. Шипова мы знаем, что неудача образования конституционного кабинета объясняется совсем не твердокаменностью наших либералов, а тем, что, ведя переговоры с так называемыми общественными деятелями, Витте явно лицемерил и вёл двойную игру, привлекая одновременно в свой кабинет и общественных деятелей, и П. Н. Дурново, против кандидатуры которого, как хорошо было известно Витте, привлекаемые им общественные деятели, возражали самым решительным образом. Даже очень осторожный в выражениях Д. Н. Шипов вынужден признать, что во время совещаний с общественными деятелями у графа Витте обнаружилось полное «отсутствие искренности и прямоты» и «очевидная неспособность освободиться от усвоенных им привычек и приемов бюрократического строя». Утверждение Извольского о том, что Витте вынужден был привлечь П. Н. Дурново, «в виду отсутствия поддержки со стороны либералов», категорически опровергается Д. Я. Шиповым, который подробно рассказывает в своей книге о ходе переговоров с общественными деятелями. Кандидатуру П. И. Дурново Витте усиленно навязывал приглашенным им общественным деятелям с самого начала переговоров, хотя ему пришлось выслушать из уст Д. Н. Шипова и А. И. Гучкова «существенные возражения против кандидатуры П. Н. Дурново», относившиеся «не только к политической его физиономии, но и к облику его моральной личности». Только тогда, когда Рачковсквй сообщил Витте, что «в распоряжении многих редакций имеется различный материал из прошлой деятельности П. Н. Дурново, разоблачающий его личность, и что в случае его назначения материал этот будет немедленно опубликован, не исключая и известной резолюции императора Александра III «убрать этого мерзавца в 24 часа», – Витте несколько задумался. Но колебания его длились недолго, и, после нескольких минут разговора, Витте всё же заявил общественным деятелям, что Дурново назначить необходимо, «а относительно угроз редакций могут быть приняты меры». Таким образом, вопреки утверждению Извольского, Витте предпочел отказаться лучше от общественных деятелей, чем от Дурново. И это вполне естественно, потому что привлечение общественных деятелей грозило потерей министерского поста самому Витте, а этого, по свидетельству Извольского, он больше всего боялся.