Воспоминания: 1802-1825

Я думаю, необходима своего рода привычка для того, чтобы жить среди этой колонии, и я покинул её без большого сожаления. Какие бы огромные преступления, какие бы ужасные замыслы ни бродили в их головах, дети этих отбросов общества все-таки становятся законопослушными, мирными крестьянами или промышленными рабочими. Какая школа для философов, какое необъятное поле для их трудов, их исследований и заключений! Но сердце человека — выше наших мыслей. На следующей от фабрики станции я был вовсе поражен: молодая и очень красивая женщина стала меня целовать с пылом, свойственным только более жаркому климату. Это была жена смотрителя станции, чей муж отсутствовал, и которая хотела воспользоваться случаем для того, чтобы отдаться похотливой наклонности. Я не представлял себе лучшего, чем поддаться её желаниям и провести несколько чрезвычайно приятных мгновений в объятьях этой сибирячки.

Я продолжал свой путь с удивительной скоростью: дорога была очень хорошей, лошади — превосходными, а посты замечательно обслуживались, так что я преодолел 350 верст за сутки. С той же скоростью я миновал пустыню Бараба, которая вскоре не будет больше заслуживать это имя, ибо здесь начали строиться несколько деревень, а небольшой городок Тара, построенный в этой пустыне, уже даже украшен очень красивым каменным домом, принадлежащим какому-то богатому купцу.

Я обнаружил генерала Спренгпортена в Тобольске, где он развлекался, давая балы. Мы провели такой веселый карнавал, насколько это возможно в Сибири. Что меня забавляло больше всего, так это горы льда, которые я приказал водрузить в саду дома, где я остановился, и на которых я провел, катаясь, целый день. У нас было несколько балов, и я нашел очень красивую женщину, захотевшую принять меня в своей постели: старый генерал предавался утехам с одной девушкой точёного сложения, содержание которой обходилось ему очень дорого, и которая, беря его деньги, приходила ко мне ради удовольствия. В общем, женщины в Сибири очень хороши: кровь с молоком, крепкого телосложения, и очень шаловливы.

Карнавал завершился, мы направились в Россию, и остановились в Екатеринбурге, где я вновь с удовольствием увидел госпожу Певцову, но я добился у неё не больше успеха, чем в первый раз. У меня было огромное желание возвратиться в Петербург, и генерал предоставил мне такую возможность, направив меня в столицу с докладом обо всем его путешествии.

Тот миг, когда я пересек границу Сибири, доставил мне истинное наслаждение, ибо даже имя этой страны, приговоренной к слезам и к покаянию, внушает грусть. Я был безмерно счастлив, что покинул эти края, где я увидел лишь несчастных и много несправедливости.

Я торопился и остановился лишь на день в Казани, скорее для того, чтобы вновь увидеть здесь татарочку, благосклонность которой я приобрел в свой первый приезд, чем для того, чтобы отдохнуть. Дороги были ужасные, оттепель была уже в полном разгаре, и я с трудом добрался до Петербурга на санях. Я был счастлив вновь очутиться среди своих друзей, со своими сестрами, после довольно утомительного путешествия, которое удалило меня от них больше, чем на год.

Но очень польщенный похвалами, которыми меня осыпали, и любопытством, с которым меня расспрашивали, я ускорил отъезд. И в сопровождении молодого Гурьева, более благоразумного, чем я, но как будто доверявшего моему здравому смыслу, я покинул друзей и удовольствия, и вновь отправился в путь, в Москву, проведя в Петербурге всего лишь три недели.

Я был счастлив вновь увидеть Москву, мою тётушку и особенно её хорошеньких горничных; мы с трудом представляли, где найти нашего старину генерала, который, во время моей поездки в Петербург, отправился в Кострому, чтобы жениться на своей красавице, и приурочить это к нашим поездкам: мы решили, что если, представляя нас генерал-губернатору Москвы, он посмотрит направо, мы поедем в Кострому, а если он бросит взгляд налево, мы направим свой путь в Царицын, куда генерал хотел отправиться после свадьбы. К несчастью, он посмотрел налево, и мы вынуждены были проделать эти 1500 вёрст без всякой пользы.

Итак, мы отправились по дороге на Рязань и Тамбов, и, прибыв в Царицын, не получив там даже известий от генерала, мы тотчас же вновь поехали назад, навстречу ему; мы встретили его около Нижнего Новгорода, и остановились с ним в Симбирске, где он всецело предался своей любви, и где мы очень много скучали.

Единственным развлечением, которое у нас было, была одна поездка к некоему очень богатому дворянину, чьё имя я забыл, который имел очень миленькую деревушку, фабрики, конный завод, и который в течение трёх дней дал для нас три спектакля, чтобы нам продемонстрировать свою оперу, комедию и трагедию, не считая концертов, которыми он нас потчевал за ужином и обедом. Я хотел направить свои желания на его оперную примадонну, но бедная певица была наказана кнутом за то, что вняла мне, и я старательно избегал навлечь на неё вторичное наказание.