Воспоминания

В 1963-64 учебном году чтение курса физики на физфаке начиналось со второго семестра. В первом семестре шло «выравнивающее» изучение математики и решение задач по «школьной» физике. Здесь мне очень пригодился опыт работы в школьном кружке в МГУ. Он позволил чётко выделить ключевые вопросы для такого этапа обучения. Первой своей целью я полагал отучить студентов от всяких искусственных приёмов типа «действующая сила», «скатывающая сила», «центробежная сила»,… с тем, чтобы они использовали только силы, обусловленные реальными взаимодействиями. Я давал им задачи, и после того как они предъявляли решения, усложнял их до тех пор, пока использование искусственных «сил» оказывалось слишком сложным или приводило к очевидной ошибке. Постепенно я перевёл всех в эту «веру». Но Сливкова победить я не смог. Дело кончилось тем, что мы заключили соглашение: работать по-моему.

Наше тогдашнее преподавание отличалось от преподавания в МГУ в одном важном пункте. Там слабые зачастую преподаватели работали по отлаженным методикам. В итоге, сильные студенты учились почти сами по себе, но выучивались почти все (я думаю, до 70 %). Наше обучение было адресовано сильным студентам. Большая часть преподавателей общих курсов – хорошие физики. Сильные студенты получали очень хорошую школу. Но, наверное, 60 % оставались плохо обученными потому, что мы не имели отработанных методик. С тех пор методики значительно улучшились (в этом несомненная заслуга Г.В.Меледина, Г.Л.Коткина, В.Г.Сербо, Ю.И.Эйдельмана, В.С.Черкасского). Я думаю, что к концу 80-х годов число малообразованных выпускников не превышало 30 %. Ныне с резко ухудшившимся качеством приёма доля малообразованных выпускников опять выросла. Свою отрицательную роль ныне играет и старение преподавателей, и потеря многими из них интереса к преподаванию (эффект рутины).

Высокая интенсивность нашего обучения имеет и свою теневую сторону. Студентам остаётся слишком мало времени для самостоятельных внепрограммных поисков. В итоге убывает важнейший элемент образования – взаимообучение. (В моей биографии это было существенной компонентой.)

Курс электромагнетизма, читавшийся Чириковым, произвёл на меня очень сильное впечатление. Я немедленно принял концепцию этого курса, и перенёс её в ФМШ. В то время в НГУ ещё читался курс теории поля. На одной из встреч с Ширковым и Беляевым, который начал включаться в жизнь университета с 1963г., я предложил исключить из программы курс теории поля, введя минимальные дополнения в курс электродинамики. С тех пор курса теории поля у нас нет.

ФМШ. Продолжение

В 1964-66г. я прочёл ещё один курс лекций по физике в ФМШ. Сначала здесь было два параллельных потока. На одном из них курс читал Ю.И. Соколовский, а на другом я. После первого года Ю.И. вынужден был уехать в Харьков, и я объединил оба потока. Здесь наилучшие воспоминания о себе оставили нынешние кандидаты и доктора наук Саша Игнатенко, Гена Сухинин, Володя Пай, Коля Шохирев.

В это время Институты СО АН создавали в ФМШ демонстрационный кабинет и практикумы, дополняющие НГУ. Одновременно в ФМШ в дополнение к «полноразмерному» двухгодичному потоку организовался одногодичный поток для школьников, которым после летней школы оставалось учиться в обычной школе только один год. Разумеется, с ними не удавалось пройти полную программу, но это решение работало на основную задачу – увеличить поток молодёжи в науку.

Тем временем я осознал существование двух проблем на стыке ФМШ и НГУ.

Во-первых, в ФМШ мы учим людей достаточно долго, и узнаём им цену. Мы же учим их и в НГУ. Бессмысленно подвергать их риску полных вступительных экзаменов, где возможны случайные провалы. С другой стороны, даже слабые ученики получают в ФМШ хорошую подготовку. Поэтому они легко могут получить на приёмном экзамене высокую оценку только потому, что запомнили ответы на прошедших занятиях. Но если выбирать из двух троечников, то с фымышонком мы уже возились, и знаем, что рассчитывать здесь не на что, а новый человек может ещё вырасти. Прямой зачёт выпускных экзаменов ФМШ как приёмных был невозможен по правилам Министерства просвещения. Мы понимали, что изменение формальных правил – трудно осуществимая задача, да и некоторые учёные проявляли себя здесь формалистами.

В 1966г. я предложил решение, которое сейчас имеет только исторический интерес. Мы ввели правило, что выпускные экзамены по физике в ФМШ принимаются по программам ФМШ только членами экзаменационной комиссии НГУ. Полученные здесь оценки (из суммы 10 баллов) переносятся в ведомость приёмных экзаменов после лёгкого собеседования с учётом результатов письменного экзамена. Для этого все выпускники ФМШ сдают приёмные экзамены в компактных группах.