Воспоминания

№ 22

Написано по-русски

10/23 апреля 1918, Тобольск

Милая, дорогая моя сестра Серафима!

Хочется опять с вами поговорить. Знаю, что вас беспокоит здоровье Солнышка: рассасывается быстро и хорошо. Оттого ночью сегодня были опять сильные боли. Вчера был первый день, что смеялся, болтал, даже в карты играл и днем на два часа заснул. Страшно похудел и бледен, с громадными глазами. Очень грустно. Напоминает Спалу, но хорошо все идет, и вчера температура была только немного повышена. Раз на днях дошло до 39, но это был признак рассасывания. Любит, когда ему вслух читают, но слишком мало ест: никакого аппетита. Мать целый день с ним, а если ее нет, то 2-я сидит и милый Жилик, который умеет хорошо ногу держать, греть и читать без конца.

Два дня, что снег падает, но быстро тает – грязь и мокрота. Я уже полнедели не выхожу – сижу с ним и слишком устала, чтобы вниз спускаться. Не совсем поняла вашу телеграмму, что посылку получили. «О. не было». Что это? Вторая посылка в дороге, хочу скорее третью посылать, так как боюсь, что скоро будет трудно: столько приезжих разных отрядов отовсюду, что, вероятно, лишнего не остается, чтобы послать. Новый комиссар из Москвы приехал, какой-то Яковлев[82]. Ваши друзья сегодня с ним познакомятся.

Летом жара в городе доходит до 40 градусов; пыль и одновременно сырость – зелени нет вовсе. Хлопочем на это время переселиться в какой-нибудь монастырь. Понимаю, как вас на воздух тянет – другое видеть, листьями, свежим воздухом подышать. Даст Бог, нам, может быть, удастся вдруг: надо надеяться на Божью милость. Вашим все говорят, что придется путешествовать или вдали, или в центр, но это грустно и нежелательно и в такое время – более чем неприятно. Как хорошо, если бы ваш брат мог бы устроиться в Одессе, а Зиночка могла бы смотреть за Иной. Но теперь я думаю, что мы совсем отрезаны от Юга и ничего больше не узнаем от них и Тины. Вы видели маленького Сережу[83]? Он вам раcсказал, что виделся со всеми издали? Как я рада, что М. вернулась: мужу спокойнее будет, что она близко. Они благополучно приехали и прислали привет. Так боюсь, чтобы не ужасные, ложные слухи к вам дошли, – люди так отчаянно врут. Думается, что заболевание не просто, как корь: тоже, видимо, послано, чтобы не двигаться и гнездо не разрушить, хотя двух птенцов вырвали: одну в клетку посадили, другую выпустили. Во всем воля Божья, чем глубже смотришь, тем яснее понимаешь. Ведь скорби для спасения посланы. Здесь оплачиваем наши грехи и дана нам возможность исправиться; иногда попускается для измерения смирения и веры, иной раз – для примера другим. А из этого надо себе выгоды искать и душевно расти. Скажу некрасивое сравнение: хороши удобрения… да потом растет, цветет пышно, душисто, ароматно, и садовник, обходя сад свой, должен быть доволен своими растениями. Если нет, опять со своим ножом придет, срезает, поливает, вынимает плевела, которые душат цветок, и ждет солнца и нежного ветерка. Любуется он росту своих питомцев, которых с любовью посадил. Без конца могла бы писать об этом садике, обо всем, что там растет и чего надо избегать, чтобы не портить, не повредить нежных цветочков. Хотелось бы быть художником, чтобы излить мои мысли картинными словами. Вспомните английский сад (вы видели в книгах у меня иллюстрации): уютный домик, дорожка, в середине акв. у меня в Ливадии. Ну, тогда вы понимаете, что я сказать хочу, как сравниваю с душами.

Вот 11 человек верхом прошли, хорошие лица – мальчики еще, улыбаются. Это уже давно не виданное зрелище: у охраны комиссара не бывает таких лиц… Ну, спасибо… Куда тех в садик посадить? Нет там места – вне ограды лишь, но так, чтобы милосердные лучи солнца могли бы до них дойти и дать им возможность переродиться, очиститься от грязи и пыли.

Пора отправить. Господь с вами, радость моя, милая душка. Я вас нежно целую. Все мысли, и горячие мысли вас окружают. Лиловые яички так тронули – и все другие. Вот сегодня А. дала знать, чтобы посылку готовить. Хочется понемногу посылать вам деньги обратно, так как они мне не нужны, и очень прошу вас скорее ответить, можно ли; я все-таки не хочу их трогать. Пошлю их тогда через Л., как все теперь; она узнает, если вы комнаты перемените. Христос с вами! Святая Богородица да покроет вас своим святым омофором. Всем привет. Мать целую, О.В. и всем, Берчику привет и докторам Н.Ив.[84] и Прох.[85], и всем.

Видели нового комиссара – неплохое лицо. Мои вас нежно целуют. Привет Элизбару[86], отцу Иоанну и о. Досифею сердечные приветы.

Ваши

Сегодня день рождения Сашки[87].

№ 23

Написано по-русски

8/21 апреля 1918, Тобольск

Родная моя! Горячо благодарим за все: яички, открытки; Маленький – за шоколад, птичку, чудный образ – стоял во время службы на столе. Спасибо маме за стихи, ноты, книжку. Всех благодарим. Папиросы, говорят, удивительно вкусны; несказанно тронут. И конфеты.