Воспоминания

Сознание моей жены стало слабеть. Я потелефонировал вечером Татьяне Сергеевне, которая тотчас приехала в клинику и, попробовав пульс Людмилы Владимировны, вызвала дежурного врача клиники, чтобы сделать впрыскивание камфоры. Это средство не помогло. Тогда она вызвала директора клиники; он приехал и сказал, что нет у медицины средств помочь моей жене. Через час она скончалась. Меня спросили в клинике, хочу ли я, чтобы тело моей жены было вскрыто. Я ответил утвердительно, держась того мнения, что тела всех умерших следует вскрывать. Такой обычай содействовал бы быстрому движению науки вперед и открытию многих ошибок диагноза. Я хотел бы, чтобы мое тело после смерти было вскрыто, между прочим, потому, что хотел бы знать, на произошло ли какое‑либо повреждение моего мозга вследствие удара дышлом наехавшего на меня извозчика.

Вскрытие тела моей жены показало, что волдыри pemphi- gus’a стали образовываться у нее даже и в пищеводе. Похоронена была Людмила Владимировна на протестантском кладбище внутри города. Благодаря содействию Татьяны Сергеевны, ходившей со мною по многим мастерским, удалось даже и в условиях военного времени устроить красивый памятник на могиле.

Профессорская деятельность в Братиславском университете вполне удовлетворяла меня. Слушателей у меня было много. Из них многие проявляли серьезный интерес к философии. Помощник мой по административным делам доктор Диешка был сторонником критического реализма, то есть учения о том, что опыт состоит из субъективных психических образов вещей, но тем не менее путем умозаключений на основании этих образов можно познавать свойства вещей, трансцендентных сознанию. Он все же начал знакомиться с моим интуитивизмом. Прочитав у меня, что воспринимаемый мною предмет внешнего мира становится имманентным моему сознанию, но остается трансцендентным мне, субъекту сознавания, он понял существенное значение этого различения. С этих пор, чтобы устранить недоумения и сомнения, вызываемые учением о непосредственном созерцании предметов внешнего мира, он стал систематически задавать мне вопросы о различных сторонах моей теории знания и кончил тем, что стал сторонником интуитивизма. Чтобы получить приват–доцентуру он даже написал книгу „Kriticky realismus ci Intuitivismus?“. Приват–доцентом он не стал, потому что пос- сле вступления в Словакию советской армии университетом начали заведовать коммунисты, и в конце концов Диешке пришлось бежать из Чехословакии в Соединенные Штаты.

После смерти моей жены я предложил Диешке поселиться со своею семьею, с женою и двумя маленькими детьми, в двух комнатах моей квартиры. Летом Диешка встретил одного своего знакомого салезианского монаха, который зимою жил в Риме. Он сказал Диешке: «Нехорошо, что вы живете в квартире профессора Лосского. Он испортит вас своим учением о перевоплощении». На зиму этот монах опять уехал в Рим. Следующим летом он опять приехал в Словакию и, встретив Диешку, сказал: «Этою зимою в Риме были доклады о перевоплощении и богословы признали, что эта проблема —,, discutabilis“ (может быть обсуждаема).

Когда была напечатана на циклостиле моя книга «Условия абсолютного добра», бенедектинский монах словак Иосиф Папин, знавший русский язык, прочитал ее и оценил столь высоко, что хотел перевести ее на латинский язык, «чтобы весь католический мир мог читать ее». Вероятно, духовное начальство его не разрешило ему сделать это. Тогда он изучил мою философию и, живя в Голландии, написал там книгу Josef Papin, Doctrina de bono perfecto ejusque in systemata N. O. Losskij personalistico applicatio (Учение о совершенном добре и его применение в персоналистической системе Н. О. Лосского), Leiden, издат. Е. I. Brill, 1946.

Вопросы, задаваемые Диешкою и моими слушателями, показали мне, какие недоразумения и возражения вызывает мой интуитивизм. Поэтому я написал статью «Абсолютный критерий истины», содержащую в себе существенно важные для интуитивизма понятия. Она была напечатана по–словац- ки в виде брошюры и по–английски в журнале „Review of Metaphysics “, June 1949. Если мне удастся напечатать ее по–рус- ски, я озаглавлю ее «Интуитивизм», так как она содержит в себе сжатый очерк основ всей этой теории знания.