Воспоминания

Я высоко ценил Московский университет и общество московских философов было бы благоприятною средою для моей работы. Поэтому я поставил вопрос, нельзя ли, живя в Петербурге, исполнять обязанности профессора Московского университета путем поездок в Москву. Но мне ответили, что интенсивная жизнь факультета требует постоянного присутствия профессора в Москве. Таким образом в Петербургском университете я оставался в положении приват–доцента целых 16 лет до начала 1916 года. Однако звание профессора я имел уже давно по своей работе в других высших учебных заведениях Петербурга.

В Петербурге на Гороховой улице давно уже существовал Женский Педагогический институт. Это было захиревшее учреждение, но приблизительно в 1904 г. оно вступило в новую энергичную фазу существования. Почетным попечителем института, был назначен Вел. князь Константин Константинович, директором профессор С. Ф. Платонов. Были отпущены средства на расширение преподавания и на постройку собственного здания на Петроградской стороне на Малой Посадской улице. Логику в институте преподавал Я. Н. Колубовский. Платонов, заменяя многих прежних профессоров новыми, хотел пригласить меня для преподавания логики. Когда он заговорил об этом со мною, я сказал, что не могу прямо принять его предложение, потому что место занято Колубовским и я не вижу причин, почему он должен уйти. Платонов был взбешен, натолкнувшись на неожиданное препятствие; в споре со мною у него даже вырвалась фраза, что он сломит палку о меня. Посоветовавшись с Колубовским и заручившись его согласием, я принял место преподавателя логики в Педагогическом Институте.

Занятия в этом учреждении удовлетворяли меня. Слушательницы усердно занимались и охотно выполняли практические работы. Очень сочувственно относилась к моей работе в Институте начальница его г–жа Попкова. Но в отношении к начальству были у меня шероховатости. В 1905 г. после избиения манифестантов на Дворцовой площади 9 января несколько слушательниц Института заявили какой‑то протест или приняли участие в какой‑то политической демонстрации. Поднялся вопрос об исключении их.

Был созван Совет профессоров под председательством Вел.

князя Константина Константиновича для обсуждения этого дела. Во время прений о мерах воздействия на слушательниц я попросил слова и высказал мысль, что молодые люди, чуткие к вопросам социальной справедливости, будут ценными членами общества, особенно как педагоги, и потому их надо беречь и предоставить им возможность закончить образование. Спустя несколько лет, пять или шесть профессоров, в том числе И. И. Лапшин и я, вышли из состава преподавателей Института, вследствие какого‑то несогласия с начальством Института.

На Бестужевских Высших Женских Курсах философию преподавал проф. Введенский. Его блестящий талант изложения философских проблем и внушительная фигура производили сильное впечатление. Многие слушательницы страстно любили его; наоборот, другие столь же страстно ненавидели его за то, что он резко и насмешливо высказывался против крайних революционных увлечений молодежи.

После одной из сходок, на которой бессовестные и легкомысленные агитаторы убеждали курсисток устроить забастовку, Введенский, кажется перед лекциею, сказал несколько слов о бессмысленности этого замысла и назвал «баранами» курсисток, слепо идущих за вожаками. Слова эти вызвали возмущение; начались сходки, протесты, требования извинения. Введенский вышел в отставку и несколько лет не читал лекций на Курсах. В это время я был приглашен читать лекции на Курсах. И. И. Лапшин уже раньше был там профессором. Введенский через несколько лет вернулся на Курсы и мы все трое работали на них до тех пор, пока большевики не слили Курсы с Университетом.

Упомяну еще о том, что в 1905—1908 гг. при гимназии Стоюниной были учреждены вечерние «Высшие Курсы Историко–филологические и юридические». На них читали отдельные лекции и небольшие курсы многие профессора университета и экономического отделения политехникума. Философские лекции читали С. А. Алексеев и я. С. Л. Франк начал на этих курсах свою философскую деятельность. Среди его слушательниц была Татьяна Сергеевна Барцева, которая стала вскоре его женою. Незадолго до войны открылись на Гороховой улице Курсы Раева, на которых я читал лекции, пока курсы эти, кажется, во время революции, не закрылись.