Воспоминания

Он молчал, придвигая альбом ближе. Мое сердце замерло в груди, пока я смотрела, как он изучает его, гадая, молчит ли он потому, что ему нравится, или потому, что не нравится, и он думает, что бы сказать.

Он провел пальцем по бумаге, дотрагиваясь до каждой линии.

— Это прекрасно, — наконец сказал он, поднимая глаза и встречаясь со мной взглядом.

Я покраснела и посмотрела обратно на рисунок.

— Спасибо, — сказала я мягко, забирая альбом к себе на колени, — Джереми он не понравился, и я рада узнать, что все не так уж и плохо.

— Джереми не прав, — сказал он. Его глаза стали темнее обычного шоколадного оттенка. — Он наверное совсем слепой.

Я пожала плечам.

— Ему просто больше нравятся пейзажи. И когда я рисую его, играющего в футбол.

Он опять посмотрел на рисунок.

— Это интереснее, чем Джереми, играющий в футбол.

— У меня есть еще несколько похожих, — сказала я, удивленная своим желанием делиться рисунками.

— Можно увидеть? — спросил он, ожидая моего ответа, а не хватая альбом, как Джереми.

Он постарался не дотрагиваться до моей руки, когда я передавала ему альбом, и я опустила глаза, стараясь не показывать разочарования.

Мои ладони стали липкими, пока он изучал каждый рисунок, и я была удивлена тем, что он ценил каждый из них. Я смотрела на них вместе с ним — первый был с девушкой, которая напоминала меня, в белом утреннем платье из начала девятнадцатого века.

Она ела завтрак на деревянном крыльце, с видом на задний дворик, исчезающий в лесу. На следующем, она лежала на диване с войлочными подушками, читая роман у зажженного камина, пока садящееся солнце отбрасывало тени на ее лицо через прямоугольное окно у дальней стены. После этого было много рисунков: написание письма, игра в карты, катание на лошадях. Дрю листал их, молчаливо изучая каждый рисунок, так же тщательно. Я боялась дышать, испуганная, что любой звук нарушит волшебство тишины.

Он достиг конца и поднял взгляд впервые за это время.

— Где ты взяла идеи для этого? — спросил он.

— Мы читаем «Гордость и Предубеждение» на английском, — объяснила я. — Думаю, она вдохновила меня.

Он кивнул, соглашаясь.

— Это хорошая книга.

— Что-то всем этом кажется таким знакомым, — сказала я, пытаясь объяснить.

Я так четко представляю, как все должно было выглядеть тогда, и рисую все так легко. Будто эти картины прямо передо мной, а не в моем воображении.

Его глаза не отрывались от меня, пока я говорила. В комнате было тихо, не считая мягкого завывания ветра на улице, и чувствовала электричество в воздухе.

Он смотрел на меня с вопросом, словно видел что-то, чего не мог видеть раньше и пытался понять, что это означает. — Это знак великого художника, — сказал он через несколько секунд.

— Спасибо, — ответила я, смотря на альбом. — Если хочешь, можешь взять один.

Я провела рукой по бумаге, слегка задев Дрю. Небольшое прикосновение вызвало волну жара по моей руке. Я остановилась, прижимая руку к себе секундой позже.

— Мне не стоит брать твою домашнюю работу, — сказал он, также прижимая к себе руку, — Ну ладно, мы должны начать повторять французский. Тест уже через три недели. Из того, что я видел сегодня в классе, нам надо много чего выучить.

— Точно, — я пыталась игнорировать жар, распространяющийся по руке от того места, где мы прикоснулись. — Хотя, как я уже предупреждала, я безнадежна.

Он встал с нашей подушки, и пересел на соседнюю, доставая тетрадь из сумки. — И как я уже говорил, я сомневаюсь в этом.

Я не стала опровергать этот комментарий, но шансы того, что я справлюсь со следующим тестом были такими же, как выиграть лотерею. Однако, раз уж он казался настроенным помочь, я решила приложить усилия.

Сосредоточиться оказалось невозможным, и мой французский не улучшался, несмотря на слова ободрения Дрю. Хотя я пыталась сосредоточиться, все о чем я могла думать, было двойное свидание, и должна ли я его упомянуть.

— Так, — сказала я, поднимая глаза от учебника, — Челси сказала, что вы пойдете с нами в кино завтра? — Утверждение прозвучало как вопрос, и я раздражилась, что показала себя дурочкой.

— Ну, так мы планировали, — взглянул он на меня. — Конечно, если ты хочешь чтобы я пошел?

— Нет, — запнулась я. — Я хочу, Я имею ввиду, Челси хочет.

— Надеюсь, — рассмеялся он. — Раз уж она меня пригасила.

Я не могла придумать ответ и не хотела, чтобы Джереми вошел во время нашего урока и посмотрела на часы. У нас было еще пятнадцать минут, но не хотелось рисковать. Реакция Джереми не была бы хорошей, если бы он обнаружил нас, сидящими рядом друг с другом на подушках в задней комнате и разговаривающими по французски.

— Джереми скоро придет, — сказала я, разочарованная, что урок заканчивается.

— Я бы остался здесь до его прихода, но мы же не хотим дать ему неверное представление. — подмигнул Дрю, откидываясь назад на подушке.

Я уставилась на него, шокированная тем, что он имел ввиду.

— Ему все равно, — соврала я.

— Конечно, — фыркнул он, явно не убежденный моими словами.

— Ты ревнуешь? — спросила я, удивленная его реакцией.

— Джереми? — засмеялся Дрю, — Никогда.