Воспоминания

Один взгляд на вещи отражал озабоченность тем, что левое крыло партии (или то, что таковым считалось) «путем соглашательства захочет опередить „зеленых“». Сторонники другой точки зрения считали, что надо более серьезно относиться к страху людей перед ядерной энергией и вникать в причины недовольства необузданным ростом социальных и экологических проблем. Я, во всяком случае, хотел понять поколение, которое выросло под девизом «Для нас нет ничего невозможного», осознать всю несуразность этого. Нигде не сказано, что зародившееся в экологическом и антивоенном движении «конкретное отрицание господствующего волеизъявления» должно стать основой самостоятельной партии. Я хотел, чтобы как можно больше беспокойных, а также мечтательных молодых людей пришло в социал-демократию, чтобы таким образом воспрепятствовать тому, чему уже, возможно, нельзя было воспрепятствовать: их собственному представительству в парламенте. И, конечно же, я хотел добиться того, чтобы их чувство реальности оттачивалось лучше в СДПГ, чем вне ее.

Кстати, о чувстве реальности. В день выборов в гессенский ландтаг в сентябре 1982 года во время теледебатов председателей партий я вызвал всеобщее замешательство трезвым указанием на то, что «большинство находится по другую сторону от ХДС». Не только политические фальсификаторы, но и ленивые журналисты и мнимые друзья до одурения полемизировали с тем, чего сказано не было. Я-де говорил о левом большинстве, о большинстве слева от ХДС. В действительности же я сказал: «В этот вечерний час выборов в Гессене существует большинство по другую сторону от ХДС». И добавил, что речь идет о «сложном» большинстве, но оно не на стороне Коля и Геншера, которые сидели вместе со мной за столом. Незадолго до этого вновь избранный федеральный канцлер выразил мне благодарность за то, что я четко изложил концепцию преобразования республики. На чем она основывалась? ХДС и СвДП не получили большинства. Тем не менее они считали, что результаты выборов дают им право на образование правительства. Однако большинство они получали лишь при условии, что не будут учтены места, полученные партией «зеленых». Это было недопустимо. Получив отказ от ХДС и СвДП, социал-демократы в Висбадене попытались установить сотрудничество с «зелеными». Этот эксперимент был непродолжительным и не особо результативным. Но осень 1982 года несомненно способствовала парламентаризации сил, до того стоявших в Федеративной Республике в стороне.

В речи на заседании фракции бундестага 7 мая 1974 года я указал на наш долг по отношению к Европейскому Сообществу, нашу ответственность перед лицом того факта, что трудные времена в мировой экономике далеко еще не миновали, а цены на сырье и энергию доставят нам еще немало хлопот. От нас неизменно требуется, чтобы мы в духе основного закона выступали за развитие демократического и социального федеративного государства. Еще до того как я расстался с работой в правительстве, я заклинал участников массовых собраний: «Не допускайте, чтобы вашей страной правил страх!» По этим вопросам между Гельмутом Шмидтом и мной не существовало никаких разногласий. Лишь по вопросу об отношении к молодому поколению и его новым проблемам мы достигли своего рода agree to disagree[12].

Позднее один осторожный комментатор писал: «Бесспорно, Брандт никогда не позволял ни себе, ни своим людям относиться к своему преемнику с недостаточной политической лояльностью». Это не раз было на грани того, «что, собственно говоря, по его мнению, могли себе позволить он и его партия». Другой комментатор писал: «Ни при одном другом председателе СДПГ не поддерживала бы столь полно политику правительства без того, чтобы не взбунтоваться или расколоться». Ганс-Дитрих Геншер, еще будучи председателем СвДП, подтвердил со своей стороны, что он тщательно следил за тем, чтобы не вмешиваться в сферу правительственных дел моего преемника на посту федерального канцлера. «Многие трактовали это как недостаточную поддержку линии Гельмута Шмидта», — сказал он.