Воспоминания Афанасия Михайловича Южакова

– Если крал документы – не наш это человек! По возможности надо передать его в органы контрразведки, пусть там разберутся, кто он, не вражеский ли разведчик, а точнее шпион Вермахта?

Вернув документы, я выпрыгнул из вагона и в хорошем настроении направился в обратный путь пешком по рельсам. Пока шел, окончательно отморозил руки и ноги, а на место прибыл за десять минут до отхода нашего «пятьсот весёлого», рассказал товарищам о случившемся.

Затем мы произвели посадку и поехали в сторону Северо-Западного фронта, в город Старая Русса. Утром второго дня были на месте.

Прибыв на место, принялись укреплять оборону. Базировались мы в красивом сосновом бору, где стали строить блиндажи в пять накатов. Местность была болотистая, поэтому вместо того чтобы рыть траншеи, строили деревянно-земляные заборы из двух бревенчатых стенок. Для прочности укладывали деревянные перемычки по принципу сруба. Пространство внутри, между стенок, заполняли разным хламом, обрезками веток и болотными кочками, скрепляли всё это землей, а затем утрамбовывали. Благодаря толщине забор не пробивался пулями или осколками снарядов.

В заборе мы устраивали пулеметные гнезда и ячейки для стрелков.

Линия обороны противника проходила параллельно нашей, расстояние между нами – нейтральная зона – составляло около двухсот метров. У немцев, параллельно линии их обороны, вдоль переднего края проходил рокадный путь, то есть дорога, по которой подавались боеприпасы из города Старая Русса.

Каждые две минуты раздавались взрывы. В течение двух месяцев стрельба из ротных минометов не прекращалась. За это время от прекрасного соснового бора остались одни пни да горящие обломки, а болотистую местность изрыли воронки от взрывов мин и других снарядов.

После того, как укрепили передний край обороны, стали закладывать мины, устанавливая минные поля. Поставили проволочное заграждение, обустроили командный и наблюдательный пункты, артиллерийские и минометные позиции, а также другие оборонительные сооружения.

Командиру разведки было дано приказание – провести разведку боем. Командиру сапёрного взвода – проделать проходы через минные поля и проволочное заграждение противника.

Помню, получил дополнительный паек, который выдавали офицерскому составу. С выходом в нейтральную зону мы разделили его между солдатами. А в пайке были рыбные консервы, масло и печенье.

Перелезли через забор и приступили к выполнению приказа. Сапёры, как правило, шли впереди. Проделали в проволочном ограждении проходы и проложили безопасные тропинки в минном поле. Затем заняли оборону, для того чтобы прикрыть пехоту и разведчиков.

Разведгруппа не смогла дойти до первой траншеи противника двадцать метров – немцы встретили ее ураганным огнем из всех видов оружия. После шквального огня оставалось одно – плотнее прижаться к земле. Местность была болотистой, лежать наполовину в воде пришлось почти два часа, а плащ-палатки оказались пробиты пулями в нескольких местах и от сырости не спасали.

Только поздним вечером удалось взять первую траншею обороны противника и захватить в плен немца, который был доставлен в штаб полка. Он оказался ценной находкой для командования.

Захватив первую траншею, выставили боевое охранение, подготовили огневые точки, вынесли раненых, захваченные трофеи. А в это время немцы готовились пойти в контратаку. Они бросили в бой до батальона солдат, нашей разведке пришлось оставить взятый рубеж и перейти в оборону.

На второй день уточнили наличие частей немецких подразделений, защищавшихся против нашей части. Оказалось, что те показания, что дал пленный немец, были верными.

Наша дивизия и другие части Северо-Западного фронта пошли в наступление, и немцы, не выдержав натиска наших частей, отошли, оставив укрепления, часть оружия и боеприпасов, бросили даже тела убитых офицеров и солдат, а также раненых.

На другой день к полудню противник, сосредоточив превосходящие силы, пошел в наступление, открыв ураганный огонь из всех имеющихся видов оружия. Ему удалось вынудить наши части оставить занятые прежде немецкие траншеи. Нам пришлось отойти на свои рубежи, забрав раненых с поля боя.

Как только мы заняли оборону, саперы приступили к укреплению наших линий. Был дан приказ: установить минные поля для того, чтобы не пропустить танки и пехоту противника, расположить проволочное ограждение по всему переднему краю, а также разбросать МЗП, то есть малозаметные препятствия.

Укрепив оборону, мы принялись «беспокоить» оборонявшиеся части немецких солдат и офицеров. Для этого установили метательный вид оружия, который неожиданно для немцев выбрасывал в их сторону разный «хлам».

Это делалось так. Мы выкапывали в земле ровик, расположенный под углом полтора-два градуса, так называемую аппарель. Стенки и дно рва укрепляли листовым железом. Устанавливали под тем же углом щит, под него укладывали взрывчатку – аммонит или порох, ставили взрыватель, состоящий из буровой толовой шашки весом 75 граммов, капсюль-детонатор и бикфордов шнур длиной 20–25 см.