Воспоминания бабушки. Очерки культурной истории евреев России в XIX в.

Рано утром следующего дня мы, дети, просыпались от возбуждения и еще в постели кричали друг другу: «Что у нас сегодня?» — «Пурим!» — звучал ликующий ответ. Мы быстро одевались. Радостное ожидание перерастало в нетерпение. Скорее бы, скорее проходило утро и наступал полдень, ведь в полдень начиналась раздача подарков.

Мой отец и молодые люди возвращались из синагоги, где происходило утреннее праздничное богослужение и снова читалась Книга Эстер. Обедали в этот день рано (подавались четыре традиционных блюда: рыба, суп с непременными «амановыми ушами», индейка и овощи), чтобы успеть еще до вечера приступить ко второй трапезе. Эта торжественная трапеза, суде[40], играет, в сущности, главную роль на празднике Пурим. При этом евреям, согласно обычаю, полагается предаваться истинной или подразумеваемой радости и можно слегка опьянеть. Сколько я помню, каждый еврей в этот день бывает бодр и весел, позволяет себе хорошо поесть и выпить и уже за несколько дней старается раздобыть побольше денег на пиршество.

Нас, детей, занимала только одна мысль — о получении шалахмонес. Наконец наступал долгожданный час, когда изготовленные собственноручно подарки выкладывались на чайный поднос. Служанке подробно втолковывали, кому именно предназначен тот или иной подарок. Озабоченным, дрожащим от возбуждения голосом ей строго-настрого запрещали останавливаться по дороге и разговаривать с кем бы то ни было, даже мимоходом. Она должна была прямиком отправляться к нашим теткам. Ей даже точно объясняли, как следует ставить на стол поднос с подарками и как вручать каждый из них. При этом мы живо представляли себе возгласы восхищения, которыми будут встречены наши изделия. И демонстрировали служанке каждый шедевр. Наконец девушка удалялась и благополучно прибывала на место.

«Тебя прислали тетины дети?» — нетерпеливо вопрошали ее там, ведь и там царило такое же возбуждение.

«Да!» — едва успевала вымолвить осаждаемая со всех сторон посланница, и все с шумом бросались в столовую вслед за ней. Завладев подносом, они накидывались на подарки, чтобы все осмотреть, обсудить, всем восхититься.

Растерявшаяся девушка не успевала выполнить наших указаний, поскольку получатели подарков сами расхватывали их без спросу. А потом приступали к отправке подарков, предназначавшихся нам. На это уходило четверть часа. А бедная посланница, только что встреченная всеобщим ликованием, очень тихо и почти незаметно удалялась, и мы с тем же нетерпением и пристрастием встречали ее вопросами о том, как были приняты наши дары. Теперь мы получали ответные подарки от наших кузин, и они превосходили все наши ожидания… или разочаровывали. Принимая их, мы должны были сдерживать наше нетерпение и любопытство, ибо мама строго приказывала нам вести себя спокойно и достойно.

Между тем начиналось представление разных сценок[41], разыгрывавшихся на Пурим. Это были эпизоды библейской истории, главным образом из Книги Эстер. Сначала шла игра об Эстер, где действовали царь Ахашвейрош, Аман, Мордехай и царица Эстер. Царицу обычно играл молодой парень в женском платье, и мы с изумлением глядели на него во все глаза. Костюмы других исполнителей не отличались особой элегантностью. Треуголка с султаном, эполеты и портупея мастерились из синего и желто-белого картона. Представление длилось больше часа и вызывало большой интерес. Потом следовала игра об Иосифе[42], тоже на библейский сюжет и тоже очень увлекательная. Во всех представлениях много пели. Я хорошо помню эти мелодии и комический танец, который исполняли доморощенные актеры из бедняков — Циреле Ваанс и Лемеле Футт. Они плясали и подпевали себе на жаргоне[43]. Мы хихикали про себя, наблюдая за их гротескными фигурами и угловатыми движениями.

Самой забавной казалась нам, детям, так называемая песня Козы. Козья шкура с рогатой головой натягивалась на две палки, и ее напяливал на себя кто-нибудь из мужчин. Шею Козы украшали пестрые стеклянные бусы, серебряные и медные мониста и прочая сверкающая дребедень. На рогах Козы были укреплены два бубенчика, пронзительно звякавшие при каждом ее движении и сливавшиеся в странную «музыку» со звоном монист. Человек в козьей шкуре все время двигался, жестикулировал, приплясывал, дергался и подпрыгивал. Музыкальное сопровождение обеспечивал вожак, подпевавший козьей пляске веселым хриплым голосом.

Песенка Козы:

На горе высокой, на траве зеленой
Стоят двое немцев с длинными бичами.
Мужики высокие,
Армяки короткие.
Будем веселиться,
Можем и напиться.
Будем пироги жевать
И Господа не забывать.