Воспоминания бывшего человека

И она это мгновенно поняла, как понимают все женщины. Инстинктом, женским первобытным чутьем. С надеждой в глазах, она срывала с себя одежду. Оторвав пуговицы, отбросила блузку вместе с лифчиком. Вырвавшаяся на свободу грудь плавно качнулась. Короткая юбка привычно взлетела вверх, но, пытаясь переступить через трусики, Ленка запуталась и, рыдая с досады, упала предо мной в весьма пикантной позе. Брыкнув ногой, отбросила эту ненужную в данной ситуации деталь туалета и, выгнувшись, развела ноги. Ее половые органы совсем недавно были тщательно побриты. Наверное, этим занимался Сашка — только что убитый мною амбал — старательно, с любовью намыливал и сбривал кучерявые черные волосы. А потом, полюбовавшись на дело рук своих, бросался на млеющую Ленку и трахал грубо и по-простому. А теперь он лежит в луже крови рядом с несчастным Борисом Михайловичем.

— Пожалуйста, — лепетала Ленка, — скорей возьми меня, только не убивай… я ведь тебя… скорей… — она гладила грудь и двигала тазом, постанывая и неотрывно глядя мне в глаза.

О, этот прием, так часто используемый в порноклипах — ласкать себя и пристально смотреть в камеру, а значит — на зрителя! Этот пристальный, призывный взгляд! Устоять невозможно!

И я, скинув брюки, бросился на нее. Невозможно было, не бросится. Ее связь с бандитом Сашкой только усиливала желание. Да, последние дни она ублажала этого тупого быка, для того…

Я резким движением вошел в нее. До конца. Она, приглушенно вскрикнув, стала активно двигаться. Мне почти ничего не нужно было делать.

… ублажая своего нового знакомого — тупого громилу, для того, чтобы он в нужный момент убил ювелира. Вот же сука! И этому быку…

Я заставил ее подтянуть колени к груди. И стал таранить внутренности.

… этому быку она охотно отдавалась, сука, наверняка отдавалась с охотой…

— Сильнее! — шептала Ленка, — сильнее… о … боль… еще… еще… — она забросила ноги чуть не за голову, чтобы глубже принять мой член.

… отдавалась быку, а он ее трахал по нескольку раз в день. А еще она у него сосала…

— Сука, сука, — хрипел я, работая тазом.

— Да… да… я сука… я блядь… сильнее…

… а еще бык наверняка трахал ее в попу. Как говориться, и в роттердам и в попенгаген…

— Перевернись! Быстро перевернись!

— Да, да, — шептала Ленка, — все для тебя, все тебе… все… вот… — она оттопырила попку и я, приставив скользкий член к маленькому, горячему отверстию, резко двинул задом. Ленка непроизвольно напряглась, но член, раздвигая тугое кольцо, уже вошел внутрь. Горячо, гораздо горячее, чем во влагалище! И лучше контакт, потому, что тут нет лишней смазки.

… а Саша-бандит, наверное, каждый день так делал. Привык на зоне…

Ленка зажимала себе рот, чтобы не кричать. А ты не пробовала, вот так, сучка? И я мягко обхватил руками ее горло. Сдавил, продолжая сношение. Ленка захрипела. Я ослабил хватку, дал подышать, затем опять удушение и опять бешеные фрикции. После нескольких хваток с последующим ослаблением, Ленка стала хрипеть и содрогаться в мучительном непрерывном, оргазме. Она превратилась в комок сжавшихся мышц. Сжавшихся везде, в том числе и там… Издав приглушенный стон, я излил в Ленку огромную порцию спермы. Мой оргазм тоже длился, как мне показалось целую вечность.

Придя в себя, я заметил, что руки все еще сжимают Ленкино горло. О черт! Я же не хотел! Я не хотел!!

Осторожно переворачиваю обмякшее тело. В застывших глазах мука и что-то еще, непонятное, возможно это остановленное навечно мгновение мучительного оргазма

— Дыши! — Зажав ей нос, я припадаю к полуоткрытому рту. Как там в фильмах? Дыхание и массаж сердца! Через сколько-то там секунд… Так, вдох, массаж, вдох, массаж…

Бесполезно! Нет, надо стараться — мозг может жить… сколько там? Не помню… минут пять? Вдох, массаж, вдох…

В кашле Ленка выплевывает мне в рот порцию слизи. Затем еще — уже на лицо. Но я рад. Рад, черт возьми, что она жива, моя стервочка, моя сучка, предавшая меня и получившая за это клиническую смерть во время оргазма. Да, ей будет что вспомнить! Впрочем, мне тоже.

— Это было превыше всего, — прошептала реанимированная Ленка, — ничего лучше этого со мной никогда не было…

Расслабившись, я пытался отдышаться. Устал. Слишком много трупов за последнее время! И что теперь делать с Ленкой — и свидетелем, и соучастником? Весьма ненадежным, как я убедился, соучастником… Соучастником, предавшим меня и попытавшимся подставить. По канонам воровского мира за такие дела полагается смерть!

Придется нарушить каноны, потому, что я уже простил Ленку. Простил, оттрахал буквально до смерти, а потом реанимировал. Что делать теперь?

Прежде всего, конечно, следовало надеть штаны и умыться. Я встал и невольно поморщился, представив, как мы занимались любовью рядом с двумя трупами. Ленка все еще лежала без сил. Мокрая от пупа до колен, блестя выделениями, она тяжело дышала, закрыв глаза.

— Давай, — говорю ей, выйдя из ванной, — вставай. Посмотри, кстати, что рядом лежит пара трупов. — Ленка не реагирует.

— И скажи… — я замолкаю, как бы в раздумье, — что мне с тобой делать?