Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. Часть 1

За Ларсом ущелье более суживается. На этой дороге лежит такой огромной величины камень, что недоумеваешь, откуда мог он быть сброшен, так как около этого места горы не представляют ничего такого, что бы указывало на причину его присутствия здесь. Далее от этого места дорога идет снова под навислыми скалами. Иногда приходилось проезжать под такою навесною скалою, которая, казалось, держится одной жилкой и, кажется, ожидает вашего проезда, чтобы обрушиться. Терек бушует и ревет неистово. Тут переезжают через него на правую его сторону по каменному и очень прочному мосту, а чрез некоторое расстояние по другому такому же мосту опять на левую. По всему этому пути встречаются землянки для солдат рабочих рот. Дорога или вновь прокладывается ими, или поправляются испорченные места.

Вся эта местность до Дарьяла поистине поразительна картинами страшного величия и в то же время разрушения. Тут скалы и утесы, набросанные одни на другие, огромностью своею и хаотическим беспорядком превосходят все другие места. Вокруг всюду лежат огромные обломки, безмолвные свидетели гигантской борьбы. Высота гор громадна, облака не дерзают касаться их вершин, солнце появляется на какой-нибудь час, и потом снова мрак ночи, среди которой утесы представляются как бы тенями осужденных языческого тартара, на вечное заключение в этом месте мрака и смерти; рев Терека — это их дикий вопль отчаяния.

Здесь лошади почтовые превосходны, едешь по какому-то заключенному пространству, кругом гигантские стены, подъезжаешь вплоть — и все еще перед вами ограда, досягающая небес, но только что хочешь убедиться в том, что нет проезда, вдруг глаз усматривает издали что-то, похожее на лазейку, куда надо, кажется, пролезать с усилием, — но, к удивлению, лошади скачут так же быстро, стена раздвигается, и снова цветы и деревья, растущие в расщелинах, приветствуют вас. По третьему мосту снова переезжают на другую сторону до Дарьяла.

Дарьяльское ущелье, которое на пути к станции Казбеку, замечательно, на мой взгляд, теми же хаотически набросанными камнями и утесами; но исторически оно знаменито своим древним замком или, лучше сказать, его развалинами, стоявшими еще во время нашего проезда. Предание или легенда говорит, что это был замок царицы Дарьи, бравшей дань с проходящих мимо товаров. Некоторые полагают, что здесь проходила чрез ущелье знаменитая стена, под которой пробегал Терек. Все это дело археологов, я же описываю только то, что видел сам: именно, что на этом месте виднелись развалины и что еще тогда были видны ступени лестницы, высеченной в скале, по которой спускались к Тереку за водой по закрытому прежде ходу. От Дарьяла до Казбека девять верст. На этой дороге переезжают мост через речку Кистинка. Эта дорога такая же ужасная, как и во всем ущелье, — всюду хаос: то проезжаешь по узенькой дорожке над ужасающею пропастью, на дне которой Терек свирепеет, как разъяренный зверь; или снова проезжаешь под навислыми скалами, из которых одна, упавши, конечно, обратила бы (расплюснула) экипаж, седоков и лошадей в какой-нибудь лист бумаги. Но зато на этом расстоянии наслаждаешься всеми сильными ощущениями. Тут и страх, и изумление, и восторг, и сверх того чувство отрадное, когда глаз вдруг встречает на высоте прелестную живописную кистинскую Гумт. Но это только приятный и короткий отдых, потому что тотчас же снова едешь над пропастями, та же дикость, те же препятствия и опасности. Иногда поднимаешься в гору по крутизне сажен полтораста, потом столько же спуска, а на 8-й версте взбираешься еще выше, а вправо все тот же бешеный Терек со своим неумолкающим ревом. Тут снежные вершины показываются сзади, а впереди открываются развалины Цвекля-ура. Подъезжая к станции, еще подъем на крутую высоту, где обдает то холодом, то теплом, и по отлогой горной дороге спускаешься к станции.

Не доезжая станции, переехали так называемую бешенную Баму, где Терек во время таяния снегов или сильных дождей мчит за собой целые массы камня и разрушает все встречающееся на пути.

Подъезжая к станции, вправо открывается тот исполин, виденный уже более нежели за 200 верст расстояния. Он имеет две вершины, одна несколько ниже другой. Величие его поразительно. Вечные снега составляют непроницаемый покров его. Облака одевают только стан его, никогда не досягая вершины. Он здесь истинный владыка Кавказского хребта, который пред ним смиряется. По всем вероятностям, некогда он извергал пламя, в горах находят много признаков лавы и много находится горного хрусталя. Нынче вместо лавы каждые 7 лет с вершин Казбека скатываются снежные массы или лавины, называемые здесь завалами, которые часто совершенно преграждают дорогу и запружают Терек. Мы проезжали после одного из таких завалов по огромным снежным толщам, где под их сводами бушевал Терек, прорвавший себе дорогу. Кажется, при этом завале погибло семейство одного майора, им внезапно застигнутое.