Воспоминания дипломата

В 1943–1944 годах Каир был транзитным пунктом для всех – будь то советские люди или иностранцы, – кто ехал из Москвы в Алжир, Лондон, освобожденные районы Югославии и Италии, а со второй половины 1944 года также и в освобожденные районы Франции. Не миновали его, разумеется, и те, кто ехал в обратном направлении. Из проезжавших через Каир советских людей редко кто не заглядывал в наше посольство по каким-либо делам, а то и вовсе без дела, но мы всегда были рады им. Для нас они были очень важным источником новостей, в том числе и таких, о которых не узнаешь ни из прессы, ни по радио. Поэтому мы не могли пожаловаться на свою оторванность от мира, хотя и находились, казалось бы, на отшибе от эпицентра потрясавших его событий.

В декабре 1943 года из США в Москву возвращались народный артист СССР С. Михоэлс и поэт И. Фефер, делегаты Антифашистского еврейского комитета. Они рассказали много интересного о положении в Америке и о своих дорожных впечатлениях. Воздушный путь из США в Каир пролегал тогда через Вест-Индию, Бразилию, Сенегал, Марокко, Тунис и Ливию.

Пребывание на каирском «бойком месте» позволило мне познакомиться с рядом видных иностранных деятелей.

В первой декаде декабря 1943 года по пути из Лондона в Москву в Каире остановился на сутки президент Чехословакии Эдуард Бенеш. Он ехал, чтобы подписать советско-чехословацкий Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве. Его сопровождал советский посол при чехословацком правительстве В. З. Лебедев. Предварительно сговорившись через последнего, я нанес Бенешу визит в гостинице.

По форме это был простой визит вежливости, вызванный, однако, моим деловым интересом, сохранившимся с того времени, когда я еще сам – в последний раз в октябре 1943 года – занимался чехословацкими делами, среди которых был и вопрос о советско-чехословацком договоре, встречавший тогда препятствия со стороны Форин офис. Я поздравил президента с успешным завершением подготовки к подписанию договора. Но в беседе на эту тему я не заметил с его стороны энтузиазма. Может быть, на его настроении сказалась усталость от дальней дороги. А может быть, в этот момент перед глазами у него маячила негодующая физиономия Идена, не дальше как в сентябре обозвавшего правительство Чехословакии безумным – за его решение подписать договор с Советским Союзом.

В марте 1944 года мне довелось познакомиться с Пальмиро Тольятти. До тех пор я знал о нем лишь по советским газетам как об одном из руководителей Коминтерна, притом под конспиративным именем Эрколи. Сейчас он возвращался на родину как лидер итальянских коммунистов, с тем чтобы уже в апреле войти в коалиционное правительство маршала Бадольо в качестве министра без портфеля.

Памятной была встреча в начале апреля с военной миссией Национального комитета освобождения Югославии во главе с генералом Терзичем, направлявшейся в Москву. Мы горячо приняли членов миссии. Ведь они прибыли из страны, где размах народного сопротивления оккупантам и его успехи не шли ни в какое сравнение с тем, что делалось в этом смысле в других оккупированных странах Европы. Посольство устроило для миссии неофициальный прием, на котором присутствовали все члены миссии и ряд сотрудников посольства.

На нем все вместе мы пели советские песни, начиная, конечно, с «Катюши», которая в те годы победоносно шествовала по всем континентам. Далеко за полночь не смолкала причудливо смешавшаяся русская, сербская и хорватская речь. Когда из-за недопонимания возникала заминка с языком, на помощь приходил Д. С. Солод, до войны работавший в советском посольстве в Белграде и прилично знавший сербский язык.

* * *

За всеми шагами нашего посольства с сочувственным интересом следили друзья и со скрытым недоброжелательством – недруги. Впрочем, иногда и с открытым. Случалось, что те или иные наши шаги получали искаженное истолкование, посольство становилось мишенью злопыхательства и клеветы. Не обходила своим вниманием и немецко-фашистская пропаганда. В майском информационном бюллетене английского посольства, который оно в порядке союзного сотрудничества присылало нам, я прочел, например, такую оценку нашей деятельности, данную как сообщение из Мадрида, транслировавшееся германским радио:

«По сведениям из хорошо информированных кругов, советский посол в Каире Новиков больше всего занят созданием большевистских сфер влияния и большевистской пропагандой вообще. Кроме того, имеется и другой центр большевистской демагогии под вывеской отделения ТАСС, руководителем которого является коммунистический генерал. Согласно этой информации, эти лица тратят на подкуп огромные денежные суммы».