Воспоминания Гарри. Год первый (СИ)

   - в апреле. если будет время отпразднуем.

   Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил.

   -- Я нашел превосходное место! -- объявил дядя Вернон. -- Пошли! Все вон из машины!

   На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.

   -- Сегодня вечером обещают шторм! -- радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. --А этот, джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.

   Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.

   -- Я уже запасся кое-какой провизией, -- произнес дядя Вернон. -- Так что теперь -- все на борт!

   В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем мы доплыли до скалы, а там дядя Верной, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел нас к покосившемуся домику.

   мда, такого дня рождения у меня еще не было.

   Внутри был настоящий кошмар -- сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.

   Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех -- четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды -- если это можно было назвать едой -- дядя Верной попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.

   -- Надо было забрать из гостиницы все эти письма -- вот бы они сейчас пригодились, -- весело заметил дядя Вернон.

   Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Я в глубине души был с ним согласен, хотя меня эта мысль совершенно не радовала.

   Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а мне пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.

   Ураган крепчал и становился все яростнее, а я не мог заснуть. Я поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у меня урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.

   У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, я увидел, что через десять минут мне исполнится одиннадцать лет. Я лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая мой день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше меня интересовало, где сейчас был тот, кто посылал мне письма

   До начала следующего дня оставалось пять минут. Я отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Мне хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее -- все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло.

   Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Я подумал, что, когда мы вернемся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что мне удастся стащить хотя бы одно.

   Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до меня донесся громкий треск -- наверное, это упал в море большой камень.

   Еще одна минута, и наступит день моего рождения. Тридцать секунд... двадцать... десять... девять... Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того что-бы его позлить? Три секунды... две... одна...

   БУМ!

   Хижина задрожала, я резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы меня впустили. Но кто?

   Глава 4 ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ

   БУМ! -- снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся.

   -- Где пушка? -- с глупым видом спросил он. Позади нас громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Верной. В руках у него было ружье -- так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал.

   -- Кто там? -- крикнул дядя Вернон. -- Предупреждаю, я вооружен!

   За дверью все стихло. И вдруг...

   ТРАХ!

   В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.