Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

7-го немцы тяжелыми снарядами бьют по 11-й и 13-й ротам. Разведчики 436-го полка поймали немцев. Генерал Триковский по телефону поддразнивал меня… хорошо. Ночью выслал унтер-офицера Федотова на поиск за немцами.

8-го, в 5 часов утра, у[нтер]-о[фицер] Федотов привел четырех пленных немцев. Окружили партию между мызой Дюнгоф и Даве, застрелили двоих, прикололи троих и захватили четырех. Как не было еще рано, но я по телефону вызвал генерала Триковского и доложил ему о захвате пленных, но он не верил, тогда я ему сказал, что высылаю их к нему… Вечером с генералом Триковским ходили в укрепления у мызы Дюнгоф (Икскюльское укрепление), с риском попасть под шрапнели, но благополучно. Разнес поручика Логвененко за самовольную перестановку пулеметов, орал так, что у немцев было слышно. Из Купфергаммера до м. Бистрам проехали на экипаже, потом слезли и пошли до реки пешком, ежеминутно попадая в ямы от снарядов. Через реку надо было переправиться на пароме, но между очередями шрапнелей, ровно 5 минут. Назад — та же история, но никого не задело. Зато вкусно поужинали.

9 ноября, сегодня вечером, по телефону генерал Триковский кричал — как я смел уничтожить полковой гурт, который я первый и завел, грозил даже полевым судом… но пыл его быстро пропал, когда я ему посоветовал прочитать приказ по 6-му корпусу от 1 октября с/г за № 198, так и осекся… а кричал как извозчик.

10-го, в 4 часа утра, немцы залпом из орудий обстреляли станцию Икскюль, предполагая, что на ней остановился проскочивший из Риги поезд с инженерными материалами. Немцы сотни 6/8-дюймовых снарядов выпустили по большой ж.-д. арке, что вблизи станции Икскюль, но ее мало повредили. Дорогу под аркой настолько испортили, что нашим походным кухням не было возможности проезжать к береговым окопам и приходилось по ночам высылать целый батальон для засыпки воронок на дороге от снарядов. Пробовали немцы стрелять ночью «на звук» по идущему поезду, но неудачно.

С 9 часов утра у Кекау слышен адский орудийный огонь. Немцы ведут наступление на Берземюнде, и к вечеру вытеснили.

11-го тихо, идет снег. Красив Купфергаммер, окруженный высоким лесом, скрывающим нас от аэропланов. Красив большой пруд с длинным мостом через него. Красивы увалы с высокими елями и березами. Я часто гулял и любовался природой. У Берземюнде идет ожесточенный бой, селение три раза переходило из рук в руки. Получил от брата Николая «наряд»: коньяк, портвейн и икру, угостил «братию».

12-го ночью снегу подвалило много. В 2 часа дня нашими атаковано Берземюнде и взято в 5 часов вечера. При ехал племянник Володя, по окончании Константиновского артиллерийского училища[189], в нашу 3-ю Сибирскую артиллерийскую стрелковую бригаду, назначен в 6-ю батарею, к подполковнику Арсению Арсеньевичу Дановичу. Приезд Володи почтен хорошим обедом. Обед в штабе полка всегда готовился вдвойне, и кто из офицеров приходил из окопов — всегда обедал в штабе, где всегда у меня была и водочка, и винцо… это немного скрашивало «окопную» службу.

13 ноября видел во сне икону Феодоровской Божией Матери в ризе, украшенной жемчугом, и митрополичье служенье… С 8 часов утра обходил позицию полка — стрелки работают на славу. К обеду возвратился в штаб. Володя в 3 часа дня уехал в 6-ю батарею на остров Дален. Вечером Н. А. Сафронов и А. Н. Шестаков играли на гитаре и мандолине. На позициях тихо. Морозит, и по реке Двине идет сало, которое сильно затрудняет переправу в укрепление.

14-го по реке идет густое сало, переправа невозможна, а целому батальону требуется переправлять хлеб, мясо и продукты… То же самое нужно и на острова, что против лагеря и против мызы Икскюль, где сидят по роте. Все это страшно нервирует.

15-го мороз –9°Р. Сало на реке все гуще и гуще и двигается тише и тише. В 1 час дня немцы сильно обстреляли Икскюльское укрепление, и в 3-м батальоне убито — 4, ранено — 6 и контужен — 1. Ночью капитану Андрею Григорьевичу Скоробогачу удалось с опасностью переправить в укрепление на три дня хлеба, мяса и продуктов, а оттуда забрать раненых… вот герой-молодец.

16-го, в 7 часов утра, с генералом Триковским ходили на реку и удивлялись, как капитану Скоробогачу удалось исполнить операцию. Генерал Т[риковский] завтракал у нас, ему показал мой «Наградной алфавит», пришел в восхищение.

17-го с наступлением темноты капитан Скоробогач начал устраивать «переход» через реку, остроумно воспользовавшись деревянной решеткой местных дач, уложив их как мостки; таким образом, по мосткам в 150 саженей произведена смена батальонов и пополнены запасы. Вечером генерал Триковский был на переправе и убедился воочию [в] безостановочной ходьбе за реку и обратно. Прибыло 150 татар — хороши для окопных работ, и только.

18-го был сдвиг льда, и мостки приняли форму сильно выгнутой дуги, пришлось у берегов прибавить мостков.

19-го мелкий лед на реке двинулся, и переправа прекратилась — оттепель. Рыбаки говорят, что это может продолжаться дней 5–10, что могло поставить гарнизон укрепления в критическое положение.