Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина

Еще десятилетним мальчишкой я горевал, да порой и теперь жалею, что человеку непонятен язык рек, а наша речь недоступна рекам. Слушаешь их шум, изволь догадываться, что за ним скрыто. А как было бы здорово побеседовать с рекой, выяснить ее прошлое в исторические и даже доисторические времена! Правда, ученые и без такой беседы выведывают это прошлое, но до чего заманчиво было бы узнать о нем от самой реки!

Не стану зря хвалиться, мне не удалось совершить невозможное и потолковать с рекой. Однако фантазией я не обижен, на выдумку горазд и легко представил себе подобный разговор.

— Здравствуй, красавица, как тебя зовут? — спросил я при встрече.

— По-разному, — ответила река. — Кто как хотел, так и называл. Зови и ты, как нравится, мне безразлично…

— Не очень ты любезная, — заметил я. — Ну, тогда скажи, как живешь?

— Неплохо живу. Работа не пыльная: знай кати воду…

— А куда ее катишь?

— Куда положено: в свое море.

— Всегда в одно и то же?

— Было время, катила и в другое море, соседнее. Да теперь оно исчезло, на его месте сухая впадина осталась…

— А в третье море не впадала?

— Впадать не впадала, но иногда посылала воду. Доходила ли вода, не знаю — не близко то море. Может быть, опять буду посылать, хотя это не от меня зависит.

— А от кого?

— От хозяев. Жадны они на мою воду, забирают, что в их силах. Несколько притоков отняли, не так давно отвели от меня реку не реку, а все же родное мое детище. И не маленькое, длиной 800 километров! Теперь отводят еще одно детище.

— Значит, жалуешься на хозяев?

— Нет, не жалуюсь, я река сознательная. Это они жалуются.

— И есть за что?

— Случается, за дело. Характер у меня неважный: иной раз напорется моторный катер на мель, я его за два-три часа так упрячу, что ищут, ищут, найти не могут. Другой раз идет судно по фарватеру, хочет знакомый остров обогнуть, ан острова нет, — я его с собой прихватила! Зато где-нибудь поодаль новый остров насыплю. Было и так, что стала я берег подмывать, а там столичный город стоял. Столица отодвигается, я ее настигаю, улицу за улицей уношу, пока не сбежала столица. И грех и смех…

Река глухо засмеялась — пенистая волна ударила о берег и откатилась обратно, подхватив плохо привязанную лодчонку.

— Э, да ты проказница! Скучаешь, что ли?

— Скучать некогда, летом и зимой работаю, всего на два месяца замерзаю, да и то в дельте. Поверишь ли, за год сто миллионов тонн песку и прочего добра перетаскиваю. Бывает, надоест течь по старому руслу, я новое проложу. Или мелями и перекатами начну играть, передвигаю их туда-сюда, готовлю ловушки для капитанов. Застрянет судно на перекате, я под него песку подсыплю, судно словно на острове окажется, будет вызывать на выручку землечерпалки, плавучие краны, взрывников…

— Да, — вздохнул я, — немало людям с тобой хлопот.

— Многовато, — согласилась река. — Мели и перекаты это еще пустяк. Совсем недавно я убежала от одного города. Корабли везут к нему горючее и минеральные удобрения, на городских причалах скопились грузы для отправки, а подойти к причалам кораблям нельзя — отрезала я порт от себя полуторакилометровой топкой мелью… Вот такие дела-делишки, Захар… Ты с моста на меня смотришь?

— С моста.

— Видишь, какой он длинный? Догадываешься почему? Потому, что я река блуждающая. Русло у меня неустойчивое, мечусь из стороны в сторону, то к левому берегу придвинусь, то к правому. Вот и построили такой мостище, чтобы я его обогнуть не смогла…

— А почему ты шоколадного цвета? Где шоколад берешь?

— Это не шоколад, дурной… Это ил, он у меня лучший в мире, самый плодородный. Из-за него и урожай высок на поливных полях в моей округе. Я им и воду даю, и удобрение…

— А велика ли твоя округа?

— Суди сам: мой бассейн — почти полмиллиона квадратных километров!

— И отовсюду воду собираешь?

— Нет, только пока по горам теку. Но мне хватает: шестьдесят миллиардов кубических метров воды проношу ежегодно.

— А сколько на орошение даешь?

— Шестую часть, десять миллиардов.

— Скуповато! Придется хозяевам с тобой еще повозиться… Ну спасибо за беседу, река, — сказал я на прощание, — кати свои воды дальше, а мне с ними не по пути…

На этом наш разговор закончился. Я передал его довольно подробно, кажется, ничего не упустил. А если кое-что запамятовал, извините…

40 X 30 = 250

Сколько народу ездит по железным дорогам, и ни с кем ничего не случается, а Захар Загадкин соберется в такую поездку, и происшествия не миновать!

Скажем, большое ли дело провести в поезде сорок часов? Сущий пустяк — миллионы советских людей постоянно совершают и не такие путешествия. Родина наша обширна, и есть поезда, которые находятся в пути не то что сорок часов, а семь с половиной суток, как, к примеру, поезд Москва — Владивосток.

А стоило мне сесть в обыкновенный пассажирский поезд, направлявшийся из столицы одной советской республики в районный город той же республики, как пошло такое, что стану рассказывать — мало кто верит. Поэтому должен предупредить: какими бы странными ни показались мои слова, но все в них доподлинная правда, хотя кое-что на первый взгляд и противоречит законам арифметики.