Воспоминания и рассказы

Полдела было сделано, оставалось наладить тропосферную связь. Ну здесь сразу все было ясно. Машину тропосферной связи в целях улучшения ее маскировки поставили в глубине леса, в то время, как перед ней в направлении на корреспондента должно быть открытое пространство, через обступившие ее деревья радиоволны явно не могли пробиться, от них все отражалось. Побродив в окрестностях я нашел прекрасную длинную поляну, метров триста в длину, и как раз длинной стороной в направлении на корреспондента. Лучшего места и пожелать сложно было. Установили тропосферку на самом краю поляны, таким образом, что вся машина стояла в лесу, и только задняя дверь кунга выходила на поляну. Никаких препятствий перед антенной больше не было. Связь установили очень быстро, каналы связи были чистейшими, никаких шумов и никаких помех. Каналы, как говорится, аж «звенели». Все проблемы были решены, чем мог я помог. Теперь можно было и поспать после бессонной ночи.

Немного поспав пошел проверять правильность развертывания технических систем охраны, в которых я не особенно сильно разбирался, но поскольку мне поручили этот вопрос проверить, то нужно было проверять. Обошли с прапорщиком, начальником караула, все посты. Технические системы охраны сигналы подавали своевременно, пройти на охраняемый объект незамеченным было невозможно, значит все развернуто правильно, и моя помощь здесь не требовалась. Уже на обратном пути обратил внимание на полевой кабель, который был проложен к посту у въездного шлагбаума и имел скрутку, то есть соединение двух кусков кабеля. Концы кабеля были зачищены буквально на два сантиметра длины и скручены вместе. Учитывая, что в полевом кабеле большинство жил стальные и очень плохо скручиваются, это было соединение, что называется «на соплях». Кто их так учил делать скрутку? При малейшем натяжении это соединение разрывалось, а оно должно выдерживать любое натяжение. При чрезмерном натяжении кабель должен рваться где угодно, но только не на месте скрутки.

– И часто рвут кабель? – спросил я прапорщика.

– Да уже раз пять ремонтировали, замучились, – ответил прапорщик.

Провел со свободными от дежурства караульными занятие, и показал, как правильно делать соединение двух кусков полевого кабеля: сначала глухим единым узлом связываются концы двух кабелей, примерно, как два конца нитки, вдетой в иголку, а потом уже скручиваются провода, причем медные жилы отдельно, а стальные отдельно, и скрутка изолируется. А вот тех, кто учил курсантов неправильно делать скрутку, я обнаружил гораздо позже, когда уже был преподавателем Серпуховского училища. Возможно так учили и в других училищах, я не знаю, но в Серпуховском, преподаватели, которые проводили такие полевые занятия, о том, что концы соединяемых кабелей нужно еще и единым не развязывающимся узлом связывать, даже не подозревали. Парадокс был в том, что другие преподаватели, которые полевые занятия не проводили, об этом прекрасно знали. Но ввиду большой загрузки преподавателей, на полевые занятия, как на самые простые, ставили наименее подготовленных преподавателей.

На следующий день, с утра, ко мне подошел начальник связи полка.

–Владимир Иваныч, спасибо тебе конечно за то, что вчера помог организовать связь, – сказал он.

– Надо же, хоть и с опозданием, но решил поблагодарить, – подумал я. – Только почему «конечно»?

– Только у нас теперь из-за этого проблемы, – продолжал начальник связи.

– Какие еще проблемы? – не понял я.

– На поляне лежит скошенная на сено трава, и мужики из соседней деревни приехали это сено переворачивать, – сообщил начальник связи. – Работают прямо в створе нашего излучения. Я пытался им объяснить, что сейчас проходят учения, и здесь нельзя работать, но они меня не послушались.

Дело было плохо, впоследствии нас могли обвинить в причинении вреда здоровью этим мужикам. А я ведь даже не посмотрел, что на этой поляне лежат покосы, видел только прекрасную поляну в направлении на корреспондента. Теперь возникшую проблему нужно было как-то решать.

Я договорился с командным пунктом дивизии о временном прекращении тропосферной связи, излучение аппаратуры выключили, и я пошел к мужикам. Как человек, выросший в селе, я их понимал. Сено нужно убирать вовремя, пока хорошая погода стоит, тем более, что сегодня была суббота, выходной. Если бы сегодня с утра сено в покосах они перевернули, то к вечеру оно бы уже высохло, и за завтрашний день они бы его сгребли и сложили в копны. А тут мы, со своими учениями. Подошел к мужикам, извинился за причиненные неудобства и объяснил, что здесь им нельзя находиться не из-за того, что они могут увидеть что-то секретное, а из-за мощного излучения тропосферной станции. Мужики меня внимательно выслушали, но уходить и не собирались, сено было гораздо важнее какого-то невидимого излучения. Пришлось пустить в ход устрашающий фактор.