Воспоминания Июля (СИ)

  Июль снова погрузился в мысли. Но теперь в довольно близкие. Он вспомнил свое прибытие в Москву. После 10 лет жизни в Сербской Республике он вернулся в свою страну, уже изрядно изменившейся. Июль понимал, что в этом нечего удивительного нет, все течет и все меняется, в том числе и его когда то бывшая родной страна. Москва встретила его неуютно, то был холодный 90-й год, для многих жителей его необъятной родины это ещё и ужасные голодные года лишений и ужаса, поглощающего тебя с ног до головы, 24на 7. Ещё через два года последовал новый удар. В его уже второй родной стране началась гражданская война. Июль вернулся в страну за несколько месяцев до начала, поэтому на войну он все же пошёл. В 95, самое страшное, что тогда Июль попал под бомбежку, чудом он тогда выжил. До сих пор по ночам ему сниться кошмар. Что теперь снаряд попадает не в дом напротив, а прямо в него, разрушая вместо очередной квартиры, в которой сидят сербы всей семьей, именно его, русского эмигранта непонятного и сумасбродного. От взрыва во сне, зачастую он просыпался. Но это было конечно в 1995 году. В 1990 никаких бомбежек ещё не было...

  Холодные улицы Москвы с невероятно пустыми, а зачастую и злыми лицами горожан встретили Июля, он медленно шел по улицами, обдаваемый холодным, пронизывающим до костей ветром, месил снег, изрядно осыпавший территорию столицы и наблюдал все вокруг. За спиной была небольшая спортивная сумка. Часть вещей, пара блокнотов стихов и несколько бутылок ракии. Они звонко бились друг о друга и в аэропорту несколько работниц посмотрели на него недовольно, видимо не терпели стеклянного звона, тем более стеклянного звона бутылок с алкоголем. Я вообще уже давно вроде не пил, последний раз был летом, на свадьбе моего сербского друга, там мы и пили и общались. Тогда же я и дал себе обет больше не пить, ибо напился я тогда в хлам. Мой друг даже сказал мне, что закончилась свадьба для меня мои нахождением в местных кустах, в погрызенных собаками ботинках. К слову это были мои единственные парадные ботинки на то время. Вот ведь блохастые. Впрочем, больше я их не надевал...погрызенные все же.

  Июль снова смахнул ностальгию и начал всматриваться в окно. Все то же самое. Пыль, лес, дорога и изредка проходящие люди. Возвращаться в родные края тяжело, невыносимо. Впрочем когда было иначе? В 90-м в Москве тоже было нелегко. Да и теперь. Он вздохну и потер переносицу, отодвинув очки, как же это надоело, неудобно, вечные синяки. Но очки это его глаза все же, без них, он аки слепой крот, бьет наугад и ходит сквозь стены, впрочем, нет, стены он не прошибает. Июль усмехнулся собственным мыслям и снова вздохнул. Он возвращается не просто в родные края, он возвращается домой. В свой первый и самый настоящий дом, где происходило невероятное и говорилось самое сокровенное.

  У Метро

  В Москве также он запомнил одну странную ситуацию. Испугавшую его, с одной стороны, с другой ставшей для него вполне привычной после полноценного проживания в России.

  Выходя из метро Июль, заметил стоявшую прямо перед лестницей, оперевшуюся на камни женщину. Голова завязана платком, одета в длинную куртку-пальто, на ногах страшного вида ботинки, руки одеты в вязаные варежки. В руках её была большая картонка. Июль остановился напротив женщины и посмотрел на картонку:

  Пожалуйста помогите найти ребёнка.

  Попова Анастасия Евгеньевна 1983 года рождения

  Последний раз видели в Академическом районе.

  Одета в куртку цвета хаки, черная шапка с помпошкой, черного цвета перчатки без пальцев, портфель черно-синего цвета.

  Пожалуйста помогите найти. Если увидите Анастасию позвоните по номеру ##########

  Я отвел взгляд на лицо женщины, оно не выражало нечего, смотрело куда то вдаль, лицо её красное от холода будто бы окаменело. Я спросил:

  -Что же происходит? Почему не пойдете в милицию?

  -А пошто туда идти, не найдут никого....лодыри там сидят, уже ходили...

  Женщина шмыгнула носом, казалось даже слезы на её серых глазах снова начали выступать. Июль невольно отвел взгляд, но после снова посмотрел прямо в глаза женщины и спросил:

  -Знакомых спрашивали? Друзей...родственников.

  -Конечно....мужчина...я уже всех обошла. Никто....нихто не знает.

  -Вот значит как...

  Я не знал чего ответить. У человека горе, ребёнок пропал, может был убит и изнасилован, может его тело сейчас закопано где то...черт, я наслышан о новой России. Я не заметил, как на моих глазах тоже выступили слезы. Я быстро вытер их рукавом и снова посмотрел на картонку. Справа рядом с текстом была приклеена цветная фотография, слегка пожелтевшая и пожухлая.