Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

На рубеже 1920-1930-х гг. заметно омрачили жизнь престарелого профессора следующие семейные обстоятельства. Еще в Праге, в июне 1922 г. его сын Иван женился на молодой красавице Марии Владимировне Максимовой (1900–1941). В марте следующего года у них родится сын Константин. Осенью 1927 г. все вместе они окажутся в Тарту. Там некогда счастливый брак даст трещину. У Марии возникнет роман с Василием Александровичем Карамзиным (1884–1941), бывшим кавалеристом, служившим вместе с Николаем Гумилевым, и правнуком брата великого историка. Иван, видя бессмысленность попыток сохранить семью, даст супруге развод, и 23 октября 1929 г. Мария повторно выйдет замуж, взяв фамилию нового мужа – Карамзина. Под ней она и войдет в эмигрантскую литературу как талантливая, незаурядная поэтесса. К слову, в декабре 1931 г. Иван Гримм также повторно сочетается браком. Его избранницей станет Наталья Васильевна Маслова (1899–1943), и вскоре у них появятся общие дети – Алексей (1933) и Ольга (1936). Нет сомнения, что Давид Давидович Гримм переживал за судьбу своего сына и что перипетии его семейной жизни воспринимались им тяжело. Но едва ли не более сильным ударом для профессора стал уход из жизни любимой супруги Веры 2 марта 1930 г.

В эстонский период Д.Д. Гримм принимал активное участие в эмигрантской общественной жизни. Со слов Тамары Павловны Милютиной (1911–2004), его приезд «украсил русский Тарту»[150]. Долгое время он состоял членом приходского совета тартуского Успенского собора, был председателем местного отдела Русского национального союза. Его жилище часто служило местом неформальных встреч русской интеллигенции. Один из современников много лет спустя писал: «Помню рождественскую елку в профессорской квартире с высокими потолками, которые словно подпирали стоявшие вдоль стен книжные стеллажи, помню продолговатое худощавое лицо Ивана Давидовича Гримм и сидящего в кресле укрытого клетчатым пледом его старого отца, бывшего члена Государственного совета России… Остались в памяти терпкие запахи елки, мешающиеся с ароматом тонких духов, исходивших от одетой в темно-фиолетовое платье хозяйки дома с восточными миндалевидными глазами, в которых словно затаилась улыбка леонардовской Мона Лизы»[151].

Д.Д. Гримм не прерывал контакты с друзьями и коллегами, оставшимися в Праге. К нему в гости приезжал из чехословацкой столицы архиепископ Сергий Пражский[152]. Известно, что в мае 1937 г.

Гримм послал поздравительный адрес в честь 15-летия создания Русского юридического факультета, торжественно зачитанный во время «профессорского чая» с участием видных представителей русской диаспоры (Л. А. Новгородцева, К. И. Завадская, А. С. Ломшаков, М. М. Новиков, П.Н. Савицкий, П.А. Остроухов, С. И. Варшавский, Д.И. Мейснер, И. И. Лапшин, Д.Н. Иванцов, А. А. Вилков, Е. В. Тарабрин)[153].

Факты свидетельствуют о том, что в Эстонской республике Гримм пользовался очень большим авторитетом. В феврале 1931 г. Гримм обратился к министру юстиции и внутренних дел с просьбой принять его в эстонское гражданство на основании § 9 «Закона о гражданстве» 1922 г. Его поручителями готовы были выступить видные местные ученые: декан юридического факультета Тартуского университета, профессор Юри Улуотс (Juri Uluots; 1890–1945), профессор международного права Тартуского университета Антони Пийп (Antoni Piip), профессор уголовного права Тартуского университета Карл Саарманн (Karl Saarmann; 1893–1948)[154]. Уже в конце марта это ходатайство было удовлетворено[155].

Семидесятилетие профессора в 1934 г. широкого отмечалось в интеллектуальных кругах. На годовом общем собрании Академического союза юристов под руководством профессора А. Пийпа было устроено чествование Д. Д. Гримма. По достижении предельного возраста он с 1 июля 1934 г. вышел на пенсию[156], однако остался работать в университете в качестве внештатного преподавателя.