Воспоминания корниловца (1914-1934)

Мы жили в полутора километрах от границы. Тихими ночами было слышно, как перекатываются и цокают, ударяясь один о другой, влекомые Пянджем громадные валуны. Вблизи больницы начинались заросли, оттуда выбегали перепелки, куропатки, иногда вертикально с треском взлетал фазан и затем бесшумно нырял в кусты. Змея, свернувшись пружиной, лежала в раскаленной солнцем пыли. Хлеба, который должна была поставлять нам власть, часто не было, но не загаженная еще природа поставляла дичь. Бежавшие сюда от голода нашли еще один источник питания — черепашье мясо и черепашьи яйца. Черепах было здесь много, и вскоре повсюду лежали их развороченные панцири.

Четвертая часть больничных коек постоянно была занята ранеными, главным образом стариками, женщинами и детьми. Мужчин пограничники обычно добивали, а трупы сталкивали в Пяндж или оставляли для устрашения на берегу.

При переходе границы целого кишлака у Чубека молодая женщина получила три сабельных ранения, два из них уже лежа на земле. Она осталась инвалидом. Двухгодовалый ребенок пробыл у нас несколько месяцев с тяжелым огнестрельным ранением. Лежали подобранные на берегу Пянджа дети. Родители были убиты на их глазах. Восьмидесятилетний старик умер от полученных на границе трех ранений.

Попавшие в больницу женщины нас сначала дичились, но уже через неделю переставали закрывать лицо и разъясняли вновь поступающим, что нам можно доверять.

Весть о хорошем уходе за больными быстро распространилась, и однажды ко мне на прием пришел таджик со сквозным пулевым ранением. Стоя у окна, я заметил в кустах нескольких человек и понял, что это его охрана. Он сказал, что поранился во время полевых работ. Я так и записал. Через какое-то время, когда я поздно вечером возвращался из больницы, он появился из темноты:

— Спасыбо, духтур! Ходи днем, ходи ночью, только скажи: духтур идет! Только не бери с собой ружье, у тебя слишком хороший ружье!

Перед отъездом в Таджикистан я приобрел зауэровскую двухстволку “три кольца”, двенадцатого калибра. Я понял, что лучшей возможности не будет, не дал ему нырнуть обратно в темноту и сказал, с какой целью мы сюда приехали. Он обещал, когда потребуется, переправить нас через границу.

В те месяцы, когда реки были мелководны, мимо больницы почти ежедневно гнали группы задержанных. Несколько раз были попытки перехода с оружием в руках, но почти всегда неудачные. У пограничной комендатуры были среди местного населения осведомители, получавшие за донос мануфактуру (насколько помнится, шесть метров ситца). Снявшихся с места погранохрана старалась перехватить в пути до того, как они достигнут приграничной полосы.

Большой переход готовился в начале сентября 1932 года. С афганской стороны к границе должна была подойти группа ранее ушедших и стрельбой привлечь к себе внимание пограничников. А в это время 8000 дехкан из пяти районов должны были с семьями и скотом переправиться через Пяндж в другом месте. В подготовке участвовали местные коммунисты и милиция нашего района с начальником во главе. Дехкан выдали. Руководителей расстреляли в Сарай-Комаре. К границе прорвались примерно две с половиной тысячи, но там их перехватила мангруппа (маневренная группа) пограничной комендатуры с пулеметами. В Афганистан ушло около тысячи человек, остальные полегли. Часть трупов уплыла по Пянджу, часть осталась на берегу, и их долго не убирали. Вскоре после этого был объявлен ударный пограничный месячник, во время которого в каждого, оказавшегося с наступлением темноты в пограничной полосе, стреляли без предупреждения.

Пархарский район считался показательным, и государство бросало туда большие средства. Колхозный строй и “кони стальные” должны были доказать свое преимущество перед отсталым строем Афганистана.

Тракторов сюда доставили много, но дехкане пахали деревянными омачами. Трактора, как и в начале коллективизации, ломались, запасные части были где-то в пути, горючее вовремя не поступало, а когда поступало, то рабочие, месяцами не получавшие зарплаты, немалую его часть распродавали. Дважды устраивали показательные судебные процессы. Не помогало. По официальной статистике рика из доставленных в Таджикистан тракторов работало в среднем 22 %, остальные были в “хроническом ремонте”.

Надо сказать, что дехкане сначала отнеслись к тракторам с большим уважением, но после первого же сева подвергли хорошо обоснованной критике. Оказалось, что в Центральной Азии при обработке земли, пересеченной множеством больших и малых арыков, обеспечивающих искусственное орошение, живая тягловая сила имела ряд преимуществ.