Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

Сделано это было как нельзя вовремя. Психологическая атмосфера вокруг меня накалилась до предела. Во время символических похорон пустых гробов вдовы моих товарищей вместе с рыданиями по погибшим мужьям посылали слова проклятия в мою сторону. Они как будто точно знали, что если я выжил в катастрофе, то я и являюсь её главным виновником. Постепенно вокруг меня образовалась пустота, пришедшая на смену популярности героя, которой я был окружен в первые дни после спасения. Вдовы погибших, носившие в знак траура по своим мужьям черные головные платки, встречая меня на улице говорили своим детям:

- Смотри, сынок, вон идет дядя, который убил твоего папу.

Глава 7

Официальных выводов комиссии ждать пришлось больше месяца. И если бы не гнетущая неизвестность, эти дни легко можно было приравнять к хорошо проведённому отпуску. За это время в Елизово состоялся суд над младшим сержантом Елизаровым и телефонисткой Мухиной. Оператор радиолокационной станции был осуждён судом военного трибунала на два года дисциплинарного батальона, а Мухину суд оправдал, не найдя в её действиях состава преступления. За "оставление своего рабочего места во время дежурства не повлёкшего за собой чрезвычайного происшествия" её уволили из Вооружённых сил, и она вернулась во Владивосток.

Света позвонила мне утром одного из праздно проводимых мной дней и предложила встретиться. Я не был с ней знаком и сначала дипломатично отказался от её предложения, сославшись на занятость, но она очень просила об этой встрече, объясняя свою настойчивость тем, что её душа болит при воспоминании о погибших людях и она хочет, хотя бы мне, принести свои извинения. Я в последний раз слабо попытался увильнуть от этого свидания и сказал ей, что давно всех заочно простил, но она жалобно протянула волшебное слово: "Ну, пожалуйста", и я сдался.

"Почему бы и не поехать? - спросил я сам себя. - Жена в институте, тесть на службе, теща на даче, делать мне всё равно нечего, потрачу два-три часа на утирание слёз. От меня не убудет." Я принял решение увидеться с Мухиной и спросил её, где бы она хотела встретиться. Она назвала кафе на окраине города, и я пообещал быть там через час.

В дороге я вспомнил, что не знаю как она выглядит. В разговоре по телефону забыл спросить её об этом и не представлял себе, как я её узнаю. Но волновался я напрасно. Девушка оказалась умнее, чем я о ней думал. На бумажной салфетке она крупными буквами написала "СВЕТЛАНА" и повесила эту надпись на пустую цветочную вазу, стоящую на её столе. Когда я перевёл взгляд с салфетки на её лицо, то сразу же отметил про себя: "Она не только умна, но и симпатична. Может быть зря я так долго упрямился, отказываясь от встречи? Хотя ещё ничего не потеряно".

Я подошёл к ней, представился и после того, как сел за стол, спросил:

- Как Вы на счёт ста граммов коньячку с утра?

- Положительно, - ответила она улыбаясь.

Я подозвал официантку и заказал бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет.

- Чисто офицерский выбор, - прокомментировала Светлана мой заказ, когда официантка ушла.

- Богатый опыт общения с офицерами? - стараясь поддержать взятый ею тон разговора спросил я.

- Да, и к тому же не очень приятный, - примирительно ответила Мухина.

- Надеюсь общение со мной будет приятней, чем с моими предшественниками.

- Поживём, увидим, - философски ответила она.

После обоюдных словесных пикирований друг на друга мы перешли к мирной беседе и в дальнейшем встреча двух виновников одной трагедии проходила в непринужденной дружеской обстановке. Ни о каких извинениях или слезах жалости о ком-то речь даже не заводилась. После нескольких рюмок коньяка Светлана рассказала мне всю драматическую историю своей первой любви. Те интимные детали, которые она из-за своей скромности упустила, я легко представил себе сам. Пока она рассказывала, я хорошенько рассмотрел её и подумал, что муж её сестры, лейтенант Федоров, здорово устроился в своём батальоне связи среди двух десятков девушек- телефонисток. Запустили козла в огород. Меня бы туда, хотя бы на месяц. Дольше я бы, пожалуй, не вытянул. Умер бы от истощения. После того, как я сосредоточил свой взгляд на её груди, где в глубоком вырезе платья Мухиной виднелись два аппетитных ананаса, я потерял нить разговора.

Перехватив мой взгляд и поняв, что я её не слушаю, Светлана, перейдя на ты, спросила меня:

- Валера, а не продолжить ли нам знакомство у меня дома?

Долго упрашивать меня не пришлось.

Хорошо начинать пить с утра. К двум часам дня мы уже стояли под душем, говоря, друг другу вполне заслуженные комплименты. Проведя ещё пару часов в постели и дослушав до конца историю её жизни, я уехал домой, договорившись на прощание как-нибудь созвониться.

Я твердо знал, что мы увидимся снова и снова. Меня все устраивало в Мухиной. Я понимал, что и я устраиваю её. Да, конечно я был женат и не собирался разводиться с женой из-за неё, но я не смотрел на часы обнимая её в постели, не пытался уйти сразу же после душа. Я умел выслушать женщину, а не только попользоваться ей.