Воспоминания о будущем. Идеи современной экономики

Орфография, со спецификой форума (на котором пишется максимально быстро, без проверок и исправлений) сохранена. Но самое интересное это не то, что я написал в тексте, поскольку он вписан в контекст дискуссии, а то, почему я считал, что вероятность таких терактов очень велика. Дело в том, что в январе 2001 г. президентом США стал Дж. Буш-младший. Теоретически он мог бы, вступая в должность, сказать о реальном состоянии дел в экономике США (тем более что он представлял Республиканскую партию, а его предшественник Клинтон – Демократическую), однако строить из себя революционера было явно рано, и он промолчал.

А уже летом 2001 г. стало ясно, что реальные экономические показатели очень плохие и частичную перезагрузку финансовой системы желательно произвести. Но кто-то должен был стать виновным, и уж точно не финансисты. Именно по этой причине у меня и возникла мысль, что поводом для частичного обвала должна стать какая-то объективная причина. Поскольку катастрофические землетрясения или извержения вулканов по заказу пока организовывать не получается, пришлось искать другие варианты. Другое дело, что мне и в голову не приходило, что теракт будет произведен на территории самих США.

В любом случае брутальный характер Буша-младшего и окружающих его неоконов позволил на несколько лет переключить внимание общественности на антитеррористические операции. И под прикрытием этой активности финансисты начали последний рывок накачивания долгового рынка, так называемую subprime ипотеку. Суть ее составляла эмиссия под уже заведомо фиктивные, фейковые активы, когда ипотечные кредиты с отсрочкой первой выплаты выдавались уже не приличным людям (для которых 1000 монет в год не создают серьезных затруднений), а вечным безработным, не имеющим ни профессии, ни кредитной истории. И безусловно, неизбежное обрушение возникших при этом финансовых пузырей и воссоздало к 2008 г. ситуацию, удивительно напоминающую весну 1930 года…

Для читателей этой книги понятно, что положение 20072008 гг., после обрушения пузыря sub-prime ипотеки, создало еще одну проблему. А именно, центр внимания общественности снова был перенесен на финансовую политику. Финансисты, разумеется, такому выходу на политическую авансцену сопротивлялись, и наиболее ярким примером этого стала история с Элиотом Спитцером, описанная выше. Отметим, кстати, что с этой точки зрения политика Буша-младшего, который за семь лет до описываемых событий не решился раскрыть реального состояния дел, а предпочел устроить череду локальных войн и агрессий США по всему миру, выглядит достаточно прагматичной с точки зрения личной безопасности.

Тем не менее финансистам, в общем, было понятно, что укрыться за чужими спинами с точки зрения ответственности у них уже не получится, причем ответственность эта носит двоякий формат. Во-первых, это ответственность перед обществом США, которое теоретически могло и снести представителя Западного проекта с поста руководителя США. Частично, кстати, это и произошло, поскольку Хиллари Клинтон, которая была к началу осени фаворитом выборов, проиграла праймериз Демократической партии никому на тот момент не известному Бараку Обаме. Во-вторых, это ответственность перед элитами, причем не только США, но и всего мира, поскольку было категорически необходимо обеспечить продолжение экономического роста. А за это в рамках внутриэлитных процессов отвечала как раз элита Западного проекта, как одна из глобальных властных группировок.

Тему внутриэлитных раскладов я здесь обсуждать не буду, она очень интересна, но носит не совсем экономический характер. Отмечу только, что есть серьезные основания считать, что Обама представлял не столько Западный, сколько Иудейский ГП, и мы уже увидели, как он серьезно попортил жизнь финансовой элите США и всего мира в 2011 и 2014 гг. Но начнем с первой описанной в предыдущем абзаце проблемы. Главный вывод, который из него следовал: для финансистов было невозможно допустить обвал спроса в сложившейся на 2008 г. ситуации!

Связано это было с очень простым обстоятельством, которое я уже объяснял: доллар, несмотря на свою международную роль, продолжал являться национальной валютой США, и руководство ФРС несло ответственность перед американским государством по всей строгости закона. Это значило, что в условиях острейшего кризиса (я далек от мысли, что руководство ФРС не понимало и не понимает потенциальный масштаб кризиса, другое дело, что оно не до конца осознает механизмы, лежащие в его основе; впрочем, этот вопрос в интерпретации В. В. Геращенко уже выше обсуждался) они должны будут принимать меры, которые практически неизбежно разрушат мировую финансовую систему. А это автоматически сломает главный механизм, обеспечивающий власть элиты Западного проекта. Этого допустить было никак нельзя.