Воспоминания о детстве и юности. Паровой дом. Дядюшка Робинзон

Мальчиком он читал много, и больше всего — про путешествия в дальние страны. Особенно будущий писатель выделял робинзонады. Тему, начатую в XVIII веке Дэниелем Дефо, охотно развивали авторы начала XIX века, в том числе детские. Во Франции их было немало. Широкую известность получили, например, книги «Двенадцатилетний Робинзон» мадам Малле де Больё, «Робинзон в песках пустыни» мадам де Мирваль, «Приключения Робера-Робера» Луи Денуанет «Ледовый Робинзон» де Фуйне, «Эмма, или Девичий Робинзон» мадам Вуалле. На фоне этих эпигонских и довольно посредственных произведений выделялся переводной «Швейцарский Робинзон», сочинение бернского священника Давида Висса (1743— 1818), талантливо переложенное на бумагу его сыном Иоханном Рудольфом Вис-сом (1782—1830). Эта книга стала любимым чтением маленького Жюля. В своих «Воспоминаниях о детстве» Верн объясняет, почему он предпочел «Швейцарского Робинзона» английскому оригиналу: здесь было много героев, больше действия, больше драматических ситуаций, больше и нравоучительных выводов — всё это казалось юному уму привлекательнее треволнений одиночки, заброшенного в лишенный двуногих собратьев мир. Уже на склоне лет маститый писатель признается (в предисловии к роману «Вторая родина»). «Робинзоны были книгами моего детства, и я сохранил о них нетленную память. Частое чтение этих книг лишь упрочило их сюжеты в моей памяти. Позже от современных произведений я никогда не получал таких впечатлений. Нисколько не сомневаюсь, что привычка к такого рода приключениям инстинктивно вывела меня на дорогу, по которой я должен был когда-нибудь пойти». Еще один роман оказал влияние на мечтателя-подростка: «Кратер» Фенимора Купера. Здесь тоже изображена «групповая робинзонада». Однако после ординарно-приключенческой первой части американский автор ударяется в обществоведческую фантазию. Думается, что для мальчишки-школьника куперовские социальные мечтания были просто скучной материей, хотя впоследствии писатель Верн охотно воспользуется виссовско-куперовской идеей: показом выдуманной географической среды, где ради достижения авторских целей можно произвольно смешивать любые природные ландшафты, любые биогеографические зоны планеты.

А наряду с придуманными историями Жюль любил читать и описания подлинных переживаний спасшихся при морских катастрофах людей. Речь идет о популярном в те годы сборнике «Знаменитые кораблекрушения», настоящей энциклопедии морских происшествий (из которой, кстати говоря, взрослый Верн не раз будет черпать как сюжеты, так и описания характерных частностей). Вполне возможно, что двенадцатилетним подростком он видел на сцене нантского театра спектакль «Кораблекрушение “Медузы”», заполненный всевозможными натуралистическими подробностями, призванными оказать максимальное воздействие на зрителя.

Жюль не ограничивался чтением. Как видно из помещенных в этом томе «Воспоминаний о детстве и юности», он вместе с братом Полем серьезно изучал на практике мореходную науку. Приключение на русловом острове Луары принесло мальчишке самые, пожалуй, яркие впечатления в его пока еще недолгой жизни. Спасение с тонущего «корабля», пребывание — пусть совсем коротенькое — на необитаемом острове позволило прочувствовать вкус дальних странствий. Такого знания не могла дать ни одна книга.

Итак, литературная робинзонада... В 1862 году Верн сообщал Дюкенелю, одному из своих друзей, что собирается продолжить традицию, начатую «Робинзоном Крузо». И с энтузиазмом, свойственным малоизвестным авторам, добавлял: «Это ново, это современно, это — из области научных чудес». Принято считать, что речь шла о романе «Дядюшка Робинзон», начатом годом ранее. Однако известно, что в то же время писатель трудился над вскоре ставшими знаменитыми «Воздушным путешествием» (первоначальное название романа «Пять недель на воздушном шаре») и «Приключениями капитана Гаттераса». Вполне вероятно, что это утверждение можно отнести к любой из перечисленных вещей.

Верн любил работать сразу над двумя-тремя произведениями, и невоплощенный замысел мог находиться в работе годами. Известно, в частности, из письма Этцелю, датированного сентябрем 1865 года, что писатель прервал на две недели работу над корректурой романа о детях капитана Гранта: «Но я не отдыхаю, я мечтаю о чудесном робинзоне. Это абсолютно необходимо, это сильнее меня. Приходят великолепные идеи, и, если я напишу эту вещь, она принесет нам доход, по меньшей мере в три раза выше “Швейцарского Робинзона”, вы будете довольны, и я тоже. Если это не для нас, то для наших детей, и мы не пожалеем...»[359] Входящий в моду автор упоминает здесь новый перевод его любимой книги, выполненный по заказу Этцеля и публиковавшийся с начала 1864 года в «Магазине для воспитания и развлечений».