Воспоминания о юности

«Чекист» переминался ноги на ногу и сопел. Он не хотел идти в театр с Викой, ему хотелось – с Ирмой. А зря! Вика могла бы рассказать ему, как они с Ирмой ходили в театр… Одна история с биноклем чего стоила! Они тогда достали билеты во Дворец Съездов на «Дон Кихота», и как всегда, не обошлось без… А когда у них с Ирмой было – «без»? Судите сами…

…Дождавшись, когда в зрительном зале погаснет свет, Ирма достала из сумки внушительных размеров бинокль. «Морской. Адмиральский! – прошептала она в Викино ухо. – В тридцать шесть раз увеличивает. Мы с тобой увидим, подруга, в каком акте… у солистки ресница отклеится» – весело заключила довольная Ирма. Сзади раздался смех. – «Ну, девчата, молодцы! Это ж надо додуматься, на «Дон Кихота» с морским биноклем… Ох-ха-хааа…» – заливался сидящий сзади мужчина. Смеялись и другие. Ирма возмущенно вздернула плечи.

Через некоторое время сзади попросили: «Девчата, дайте посмотреть! Никогда с морским биноклем в театр не ходил».

– И не надо. Потом жалеть будете, – непонятно сказала Ирма, передавая ему бинокль.

В антракте они втроем отправились в буфет. Сосед оказался моряком и – бывают же совпадения! – в чине адмирала. Потому и не удержался от смеха, когда Ирма достала свой бинокль… «С ума можно сойти! – делился впечатлениями от «Дон Кихота» адмирал. – Он же мокрый весь от пота, и лицо все мокрое! Когда партнершу поднимал – видно было, как ему тяжело, даже руки дрожали. А без бинокля смотреть – легко танцуют, порхают как бабочки!

– Если руки дрожат, фигово… – согласилась Ирма. – А солистка хорошо кушает, с аппетитом. Это и без бинокля видно.

– Что? – не понял адмирал.

– Да ничего. Я же вам говорила, ходите лучше с театральным биноклем, и будет все тип-топ.

–Да нет уж, – возразил Ирме адмирал, – теперь буду знать, как тяжело – легко танцевать. Сам сегодня видел, в ваш бинокль! Оценил. – И со вздохом откусил сразу половину бутерброда с копченой белугой – Бутерброды просто царские, нигде таких нет, только во Дворце Съездов. И пирожные здесь замечательные! Я, пожалуй, с собой возьму…

Вика кусала губы, пытаясь удержаться от смеха. Ирма улыбнулась адмиралу своей «коронной» улыбкой, и Вика поняла, что сейчас она его «сделает».

– Это вы правильно сказали, – согласилась с адмиралом Ирма. – Одни вкалывают, а другие в креслах сидят, пирожные дожевывают… Ценители!

Адмирал перестал жевать и зашелся смехом. И сразу же подавился пирожным и закашлялся. – Вы ешьте, ешьте, – спохватилась Ирма, – это я так, к слову… В смысле, что даже неудобно сидеть и пялиться! – выкрутилась Ирма. И тут Вика не выдержала…

– Неудобно ей! А кто фуэте считал? Кто говорил, что солистка халтурит, а зрители антракта ждут, бутерброды жрать с крюшоном, так зачем артистам выкладываться? Критик недоделанный! – налетела на подругу Вика. – А кто в Малом театре воблу в ложе чистил? Там – удобно было?!

– Я шкурки на пол не бросала, я из программки кулечек сделала,– оправдывалась Ирма.

– А пахло на всю ложу. Мы с тобой трескали, а народ слюной исходил.

– Так спектакль три с половиной часа шел, «Сирано де Бержерак»! Без воблы его не высидеть – пожаловалась Ирма. А адмирал, о котором подруги благополучно забыли «в пылу схватки», безудержно хохотал, вытирая выступившие от смеха слезы… – «Теперь буду знать: на «Сирано де Бержерака» надо брать воблу, а на «Дон Кихота» – тридцатишестикратный бинокль. Век живи – век учись!»

Вика тогда досыта насмотрелась на танцоров в «адмиральский» бинокль… Результат был печальный (по определению Ирмы): Вика по уши влюбилась в солиста! Ирма пыталась ее «образумить» (в том смысле что на нем свет клином не сошелся, солистов как собак нерезаных, а Вике все равно «не светит», она с ним даже не встретится), но Вику, что называется, заклинило.

Чтобы хоть как-то соответствовать своему идеалу, она даже попробовала сделать арабеск: долго разминалась, потом встала перед зеркалом – и… Раздался звон битого стекла. На трюмо не осталось ни одной целой вазочки, ни одного флакончика духов: Вика одним махом смела все…

– Попробуй статические позы, посоветовала подруге Ирма. – И места немного надо, и не разобьешь ничего… Или ты уже все перебила? С чего тебя так разнимает? Зачем тебе это?

– Статическая поза – это когда стоишь и ничего не делаешь? – догадалась умненькая Вика, и Ирма кивнула. – Так это ерунда, это любой дурак сумеет!.

Ирма снова кивнула, соглашаясь, и Вика заподозрила неладное…

Стоять в статической позе оказалось неожиданно трудно, у Вики ныли все мышцы («Так и должно быть, ведь они же работают», объяснила Ирма) и «отламывалась» спина («Ну и пусть отламывается, а ты стой прямо!»), а еще надо было держать равновесие («А ты глазами не води, смотри все время в одну точку»).