Воспоминания о московском антропософском обществе

Активными участниками бесед в "Содружестве" была молодежь из круга "анархомистиков". В то время существовали еще некоторые легальные объединения не только литературно-художественные и духовно-религиозные вроде нашего Общества, но и остатки политических организаций. Так, анархисты имели тогда легальную организацию с центром в Кропоткинском музее. Среди них было два течения: анархисты-коммунисты, или "кропоткинцы", и "анархомистики". (Необходимо иметь в виду, что это течение не имело ничего общего с тем "мистическим анархизмом", который в свое время проповедовал Г.Чулков[48]. Эти сочинения не вызывали со стороны Солоновича ничего кроме насмешки.) Лидером этих последних был Алексей Александрович Солонович — яркая личность, блестящий оратор, увлеченный и умеющий увлекать других[49]. Вот как говорит о нем в своих "Воспоминаниях" один из его тогдашних учеников (Гориневский Георгий Валентинович — московский архитектор, жестоко пострадавший в лагерях. Воспоминания написаны им в последние годы жизни, после реабилитации. Он очень дружил с Александром. Умер в 1966 году): "Солонович был сильным, активным человеком. Выступления его, его лекции в аудитории Кропоткинского музея, сопровождавшиеся диспутами, были захватывающе интересны и остры. Его резкая критика марксизма приводила в ярость его оппонентов, бесспорно менее эрудированных, чем он. Они пользовались трафаретной пропагандистской литературой, демагогичной и поверхностной, пригодной для втирания очков людям, не умеющим самостоятельно мыслить. А он мыслил самостоятельно, знал и цитировал первоисточники. В своих лекциях он касался не только социологических вопросов, но и вопросов общего миросозерцания, громил церковников не менее остро, чем материалистов. Убедительность речей Алексея Александровича, его уменье излагать свои мысли, логика и широта его взглядов привлекали к нему молодежь, и все его лекции проходили при до отказа переполненной аудиторий". Далее Гориневский пишет: "В прошлом он был членом Антропософского Общества, от которого позднее отошел". Это верно, но слишком слабо сказано: он не просто "отошел", но резко порвал с антропософией и стал ее непримиримым противником, можно сказать — врагом. Всех людей он делил на три категории: физиков, психиков и пневматиков (греч. Пневма — дух). Первые живут интересами тела, вторые — интересами души и только третьим ведома подлинная жизнь духа. Штейнера и всех его последователей он относил к категории психиков и считал антропософию вредной, потому что она сбивает с пути духа, подменяя его путями души. На эту тему он не раз выступал очень резко. Но особенно враждебно он относился к ап. Павлу. О нем он написал большую работу, направленную, главным образом, против церковников. Но и антропософии там тоже доставалось. Он считал, что именно Павел "испортил" христианство, отравив его ядом юдаизма, завуалировал истинный образ Отца Небесного, проповеданного Христом, подставив вместо него образ Иеговы. Отсюда — все грехи исторического христианства, нсей церковности, обращенной на служение земным целям и прежде всего целям земной власти. Солонович "громил" Павла так, как будто тот был его личным врагом и стоял вот тут, рядом, мешая ему проповедовать анархизм — на небе и на земле. Несмотря на многие блестящие страницы этой работы, в целом это сведение спожнейшей темы церковного и нецерковного христианства к личности ап. Павла было неубедительно, даже просто смешно.

Солонович был фанатиком, но в нем не было того, что так часто является спутником фанатизма, не было деспотического желания во что бы то ни стало покорить, заставить следовать за гобой. Его анархизм, сливаясь воедино с его мистикой, как бы прокалил его духом свободы. Я не знаю никого, о ком можно было бы с таким же правом сказать: "Вот настоящий свободный человек, не подвластный ни страху, ни каким-либо иным давлениям ни в мыслях, ни в поступках". Настоящий служитель духа, свободный от личного эгоизма". Да, это был фанатик, но фанатик "чистой воды". И это внушало уважение.

После разгрома анархистов в 1930 году он исчез в лагерях. Дошел слух, кажется, довольно достоверный, что он погиб во время одного из нередких тогда лагерных бунтов. Зная характер Алексея Александровича, можно не сомневаться, что так оно и было. Бесследно исчезла в лагерях его жена и преданная сподвижница — Агния Анисимовна Солонович.

Солонович очень рьяно (как и все, что он делал) пропагандировал идею нашего Содружества в своих кругах. Оттуда приходили многие, конечно вне организации, а просто как заинтересованные посетители.

Толстовцы не обманули наших надежд: мы могли пользоваться помещением Вегетарианской столовой. Михаил Павлович Столяров сделал доклад об Анне Карениной (точного названия не помню). Успеха он не имел. И немудрено: он пытался изображать действующих лиц романа и события, как некую персонификацию внутреннего мира человека, отражение духовных переживаний и даже духовных существ, действующих в нем. Рационалистам-толстовцам такой подход был абсолютно чужд. Публика явно скучала.