Воспоминания о настоящем

Получалось, что она под ним не грелась, а спасала Матроскина от полного замерзания. Она поглощала тепло из воздуха квартиры. Высасывала его словно пылесос. Я полез пятерней в волосы. Чем и кем бы она ни была. Роботом. Пришельцем с другой планеты. Похоже, ей просто не хватало энергии, и если совсем отрешиться от диалектического материализма, то она проникла в квартиру именно через это отверстие в стекле или пробила его сама. Своим….. Телом?

— Была маленькой-маленькой а потом стала большой-большой?

— Дур-дом. — Произнес я членораздельно. В чудеса я уже давно не верил и все пытался найти достойное объяснение происходящему.

Кто-то из детворы мог спереть у деда охотничий карабин, залезть на вышку и пульнуть оттуда, а потом сигануть со страху в какую ни, будь щель, из которой его не выковырять уже никакими силами.

Но девушка!

У нее должны были быть как минимум ключи. Или она умеет проходить сквозь стены? Или она инопланетянка?

Я вздрогнул. Столь ненормального вторжения я себе не мог даже представить? Где автоматы, лучеметы, огромные космические корабли, солдаты со щупальцами и одним глазом под колпаком космического шлема? Что пошло не так? У них осталась только она? Я скосил глаза на диван. И все? И это все на что они способны?

Я испытал усталое разочарование. Все выглядело уже не невозможным, а просто странным.

Я прошел на кухню и включил газовую плиту. Все четыре конфорки и духовку. От плиты пахнуло жаром синего пламени, и я торопливо выбрался из кухни. Прошел к дивану и положил ломкое одеяло на спинку дивана.

Если девушке не хватало тепла, то одеяло только мешало ей его получать.

В принципе, если верить фантастическому бреду — она могла поглощать энергию прямо из пространства, останавливая молекулы, т. е. снижая интенсивность Броуновского движения.

Температуру то есть. Я поднял палец вверх. Надо же. Я еще не забыл что такое Броуновское движение.

— Кошмар!

Я посмотрел на диван, девушка перевернулась на спину, и стала из почти похожей на обыкновенного человека.

Кожа приобрела молочный оттенок и перестала быть прозрачной. Ресницы, правда, остались фиолетовыми и волосы не хотели менять цвет. Остались иссинябелыми. Седыми. Какими они бывают у глубоких стариков. Но, как ни странно признаков глубокой старости в ней не наблюдалось.

По земным меркам ей было лет двадцать пять. Грудь торчала неприлично вверх и вызывала жгучее желание ее потрогать. Холостяцкая жизнь имеет свои недостатки. Я стянул с себя свитер и прикрыл голую грудь девушки.

Прошел на жаркую кухню и поставил облупленный эмалированный чайник на огонь. Из напитков был только зеленый чай — старый дракон в таблетках и растворимый кофе. Полкоробки сахара. И заскорузлый батон в хлебнице. Мне бы этого для ужина вполне хватило. Но на званый ужин походило с большой натяжкой.

Гостя чем-то надо было кормить. Я полез в холодильник и, о чудо. Там осталось три яйца и три скрюченных и промороженных сардельки, одиноко схоронившиеся в глубине морозилки.

Я с трудом отодрал их от снежной шубы морозильника и положил на клеенчатый стол.

Однако. Даже тарелок было катастрофически мало. Но тем не менее. Через сорок минут я соорудил, что-то похожее на французский завтрак. Правда кофе был не натуральным, но тосты были на самом деле жаренными и яйца вареными всмятку. Сардельки шли отдельным блюдом. И на него я рассчитывал вообще — то сам.

Две вилки. Один охотничий нож с ручкой в виде лапы волка. В общем. Все что имеем. Я установил приборы на широкую шаткую табуретку и, балансируя, пошел в гостиную. Аккуратно поставил импровизированный столик перед постелью, и за неимением прочей мебели сел прямо на коробку из-под телевизора.

Осталось ждать, когда девушка проснется и все мне объяснит.

В дверь осторожно поскреблись и жалобный голос Матроскина доказал что это не взвод инопланетных захватчиков.

Я глубоко вздохнул. Купить, что ни будь, ему поесть я забыл. Придется делить с братом меньшим то, что буду, есть сам.

Одна сарделька ему. Я сморщил нос, представляя габариты Матроскина и сардельки.

— Ничего! — Вдруг разозлился я.

— Сутки проживет.

Сарделек было три. Две я ему решил не отдавать даже под страхом смертной казни. Встал и открыл входную дверь.

Матроскин вел себя удивительно покладисто. Правда вздыбленные усы и подрагивающий хвост выдавали настороженность и жгучее желание удрать, но голод не тетка. Я сбросил ему с тарелки сардельку. Тот с укоризной посмотрел мне в глаза. Перехватил ее зубами поперек, словно мышь и протиснулся под шкаф. Там видимо ему было спокойней. Перечить ему я не стал. Он и без того испытал сегодня сильнейший стресс. Пусть отдыхает.

— А как же я? — Я посмотрел на «Голубую леди», как я ее мысленно уже окрестил и несколько грубовато потряс за плечо.

— Девушка! Вам пора просыпаться! Вы так и не сказали, откуда вы и где живете. Может быть, мне вызвать милицию и они отвезут вас домой?

Леди словно не спала вовсе, распахнула глаза и уставилась, не мигая прямо мне в лицо. Я смутился. Так на меня давно не смотрели. С интересом вызовом и желанием убить одновременно.