Воспоминания о Николае Шмелеве

«Эй, на судне! Хлебушка нет?»

«Д-да па-шел ты…»

«По-ол-л-лный вперед!»

Не смешно?.. Другие смеются. А мне почему-то тоже не смешно. Хлебушка, видите ли, ему надо. Тоже мне разлетелся. Д-да па-шел ты!.. И зачем я тебе это рассказала? Сама не знаю… Сережа, а ты был ли на самом деле? Был? Или это все мне приснилось? Вдруг я проснусь, а тебя на самом-то деле и не было никогда?.. Приедешь? Ко мне приедешь? Когда? Завтра? А ты не боишься? Ты хоть представляешь себе, что ты увидишь?.. Без разницы? Ну приезжай, раз без разницы. Пиши адрес… Правда, чего это я, на самом-то деле? Ну приедешь. Приедешь и уедешь. Что от этого изменится?.. Мне, Сережа, теперь все равно. Если бы ты только знал, как мне теперь все равно. Иногда одно только желание — сдохнуть бы поскорее, чтобы и следа от меня не осталось. Эх, не так все вышло, хороший ты мой, не так! Все не так… Спи. Утро уже. Воробьи вон, слышишь, как расчирикались? Спи…

Духовное здоровье российского человека [30]

Нынешний системный кризис, поразивший российское общество, не мог, конечно, не отразиться на духовно-нравственном состоянии страны. Потеря старых общественных ориентиров и неясность новых, распад столетиями единого государства, безжалостный характер проводимых радикальных реформ, разгул криминалитета и коррупции породили всеобщее замешательство и разброд, потерю чувства локтя, ощущение заброшенности и обманутости среди значительной, если не подавляющей, части населения России. Уставшее от крови и насилия, сопровождавших жизнь страны фактически весь XX век, российское общество без особых сожалений рассталось с прошлым. Но, как оказалось, новые времена, приход демократии и рынка не сделали жизнь для «человека с улицы» ни легче, ни понятнее, ни безопаснее.

Не суждено было сбыться и надеждам, что с уходом в прошлое «холодной войны» мир вокруг станет иным, более спокойным и более благожелательным. Нарушение достигнутых ранее межгосударственных договоренностей, в частности относительно нерасширения НАТО на восток, варварские бомбардировки Югославии, безрассудная война в Ираке показали, что произвол и насилие, как и прежде, слишком многое определяют в мире. С другой стороны, участившиеся атаки международного терроризма, недавние трагедии в Москве, Нью-Йорке, Индонезии, Израиле и в других местах заставляют обычного человека все чаще и чаще с тревогой задумываться о том, какие новые угрозы ждут нас, наших детей и внуков в будущем.

* * *

Трудно (или даже вообще невозможно) выделить все хотя бы основные причины нынешнего духовно-нравственного кризиса. Думая о сегодняшнем дне, мы прежде всего не можем забывать о многих вековых традициях русской великой, но противоречивой и кровавой истории. Еще, как известно, А. С. Пушкин предупреждал: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Те далеко не твердые нравственные скрепы, которые с огромным трудом удалось создать в дореволюционном российском обществе, в особенности после отмены крепостного права, были чуть ли не в одночасье разрушены революцией 1917 года и вспыхнувшей за ней братоубийственной Гражданской войной. Печально знаменитый лозунг «Грабь награбленное!» означал не только свободу для абсолютного произвола власти. Он означал в то же время свободу для самых низменных инстинктов рядового российского обывателя в преследовании своих интересов или даже просто в борьбе за выживание. Сыграла свою роль, несомненно, и азартная, исторически безответственная борьба новых властей с религией. Все моральные тормоза, которые церковь веками взращивала в человеке, оказались почти мгновенно ненужными обществу. «Народ-богоносец» с таким ожесточением крушил повсюду храмы и церкви, что нередко это вызывало изумление даже у тех, кто его к подобному варварству подстрекал.

Последовавшие за тем годы разрушительной коллективизации, массовых голодовок, жесточайшего террора, многомиллионных лагерей принудительного труда, лживой официальной трескотни и тотального контроля над повседневной жизнью всех и каждого еще больше заставляли обычного российского человека сжаться, уйти в себя, спрятаться как можно глубже от всей этой враждебной ему действительности. Для людей оставалась лишь одна забота — самосохранение, для чего все средства были хороши. И даже взлет патриотических настроений в годы Великой Отечественной войны мало что изменил в этом отношении: во-первых, незаживающей раной на годы и поколения вперед остался вопрос: почему, по чьей вине за победу пришлось заплатить как минимум 27 миллионами жизней, а во-вторых, все надежды на лучшую, более свободную и более обеспеченную жизнь после войны очень скоро рассыпались в прах.