Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Несмотря на то что он был сама любовь и доброта и заботился обо всех, он никогда этого не демонстрировал. Открытые выражения его милости, которыми он одаривал Лакшми, были исключением из правила…

Бхагаван никогда однозначно не утверждал, что Лакшми – это Кирайпатти. Тем не менее это верование поддерживалось различными неосторожными замечаниями, которые он делал невзначай, когда об этом заходила речь. Никто не может процитировать ни одного прямого высказывания Бхагавана о связи Лакшми и «старушки с зеленью», хотя многие, слышавшие, что говорил о них Бхагаван в разных ситуациях, были почти уверены в том, что это одна и та же душа. Они чувствовали, что огромная преданность старушки заставила ее вернуться в скромном обличье коровы, чтобы проработать оставшуюся карму у стоп Бхагавана[198].

Спустя несколько дней после освобождения Лакшми Бхагаван сам рассказал о том, как Кирайпатти несколько лет служила ему.

В три часа дня в присутствии Бхагавана мы снова говорили о Лакшми. Кто-то из преданных сказал: «Похоже, Аруначала Пиллай (первоначальный владелец Лакшми) купил Лакшми не в Каннамангаламе, а в Гудиятхаме».

Услышав это, Бхагаван сказал: «Кирайпатти тоже жила там».

Этот человек спросил: «Когда конкретно она пришла сюда?»

Бхагаван с улыбкой начал рассказывать нам о ней.

«Я и сам не знаю. Даже когда я был в храме Аруначалешвара (в 1890-х гг.), она жила на горе и время от времени навещала меня. Но только после того как я ушел в пещеру Вирупакша, она стала часто приходить ко мне. Она в то время жила в мантапаме Гухай Намашивайя. Тогда мантапам не был таким обустроенным, как сейчас. Там была только деревянная дверь и деревянная щеколда. У нее не было никаких вещей, кроме глиняного горшка. Она сначала подогревала в нем воду, совершала омовение, а затем готовила в нем овощи и рис. У нее был всего один горшок, и она всё готовила в нем. Она выходила до рассвета, бродила по горе и приносила обратно особые листья, которые можно было готовить, как овощи.

Она готовила из них вкусные кушанья, приносила мне примерно горсть и убеждала съесть это. Мне ни разу не удалось отвертеться! Иногда я помогал ей готовить – шел к ней и резал овощи. Она очень доверяла мне. Каждый день она ходила в город и просила милостыню по домам – рис, муку, дал и тому подобное. Она держала их в широкогорлом глиняном сосуде.

Время от времени она готовила кашу из этой муки и дала, приносила ее с овощным карри и говорила: „Свами, Свами, вчера одна добрая женщина дала мне немного муки. Я сварила кашу, Свами“.

Она думала, что я ничего не знаю. Когда ее не было, я открывал дверь этого мантапама и находил в сосуде несколько видов продуктов. Но она была полностью во мне уверена. Она больше никому не позволяла входить в этот мантапам. Когда не могла найти никаких овощей, она сидела там и грустила. В таких случаях я взбирался на дерево тамаринда, срывал несколько нежных листочков и давал их ей. А она каждый день снабжала меня пищей. Сама она никогда это не ела. Она приносила всевозможные карри и говорила: „Свами это любит“.

Она была очень предана мне и очень внимательна. Даже когда ей было восемьдесят лет, она бродила по всей горе. Она жила на горе еще до того, как я пришел туда.

«Неужели она ничего не боялась?» – спросила я.

Бхагаван ответил: «Нет, а чего ей было бояться? Знаешь, что случилось однажды? Я пошел в Скандашрам и остался там на ночь. Паланисвами был в пещере Вирупакша. В полночь в ее жилище проник вор. Он уже собирался сбежать с ее вещами, как вдруг она проснулась и крикнула: „Кто там?!“

Вор закрыл ей рот рукой, но ей каким-то образом удалось прокричать изо всех сил: „О Аннамалай (Аруначала)! Вор! Вор!“

Ее крик было слышно даже в Скандашраме, где я ночевал. Я крикнул ей в ответ: „Я здесь! Я уже иду! Кто там?“ С этими словами я ринулся туда со всех ног. По пути, оказавшись у пещеры Вирупакша, я спросил Паланисвами об этих криках, и он сказал: „Я слышал крики из пещеры старухи, но я думал, она вскрикнула во сне“.

В пещере у мангового дерева и в пещере Джадасвами жили люди, но, кажется, никто из них не слышал ее криков».

«Их услышал тот, кто должен был их услышать, и сам Аруначала ответил на ее зов», – сказала я.

Кивнув в знак согласия, Бхагаван продолжал: «Услышав мой крик, вор убежал. Мы оба (Бхагаван и Паланисвами) пошли к ней, спросили, где вор, и, поскольку никого не было, мы засмеялись и сказали, что ей все это померещилось.

Она сказала: „Нет, Свами. Когда он уносил вещи, я спросила, кто здесь, и он закрыл мне рот руками, чтобы я не кричала. Мне каким-то образом удалось крикнуть во всю глотку. Наверное, это вы мне ответили, что идете сюда. Он услышал это и убежал“.

Там не было никаких источников света, поэтому мы зажгли лучину и обыскали ее жилище. Мы нашли сосуд. Вокруг него валялись какие-то мелкие вещи. Тогда мы поняли, что это правда».

Я сказала: «Она глубоко верила в Бога. Она была рождена не просто так, а ради какой-то цели».

Бхагаван кивнул головой и замолчал[199].