Воспоминания о России (1900-1932)

Визиты князя стали частыми, он появлялся почти каждый вечер, кроме пятниц, когда мама ездила в Мотовилиху. Наша дружба быстро крепла, и если проходил день или два, а он не появлялся, мы начинали беспокоиться, не случилось ли чего. Мы с матерью много говорили о нем. Он был значительно старше меня, но это было не так важно. Мне всегда нравилось общество старших мужчин. Мама считала, что он никогда не женится. Есть мужчины, говорила она, которые к этому не стремятся. Я так не думала, но держала свои мысли про себя.

Мы с князем никогда и никуда не ходили вдвоем, и тем более было удивительно, когда однажды в пятницу вечером я услыхала его шаги в прихожей. Я не могла поверить своим ушам. Когда он вошел, я спросила, как это случилось, что он пришел в отсутствие матери. Потом мы сидели вместе на диване. Никогда до этого мы не были наедине, за исключением того случая, когда я повела его в университет, чтобы представить библиотекарю. Внезапно он поцеловал мою руку. Я была шокирована, я подумала, что дружба наша кончена, что больше он не сможет приходить в наш дом. Он спросил, может ли он надеяться, что я выйду за него замуж. Я ответила согласием, но сказала, что он должен прежде спросить мою маму.

Мы решили, что на следующий день, в субботу, я попрошу маму встретиться с ним у церковных ворот и обо всем поговорить.

Когда мама вернулась, я, собираясь внести ужин, сказала самым обычным тоном:

— Ты знаешь, князь сделал мне предложение.

Мама, привыкшая к моим шуткам, улыбнулась и сказала:

— Я так не думаю.

— Но это правда, я не шучу.

Следующий день начался самым прозаическим образом, со всеми обычными делами: уборкой, приготовлением пищи, подготовкой к уроку с новым учеником, который должен был прийти в пять часов. Но что бы я ни делала, чувство радости переполняло меня, и я всё время думала о князе. Я понимала, что наша жизнь не будет легкой, но никто другой не мог бы мне подходить больше. Было очень важно, что я уважала его и знала, что он любит меня.

Я чувствовала себя не очень хорошо в тот день и после мучений с новым учеником легла на материнскую постель. Хозяйка принесла мне грелку. Мама пошла в церковь на встречу с князем. У меня был час, чтобы привести себя в порядок, а потом пришли после вечерни мама и он. Как обычно, мы посидели, поужинали и провели приятный вечер.

Мы были помолвлены. Надо было много всего решить. Единственный брат князя жил в это время в Лондоне. Он много нам помогал.

Примерно в это время мы получили письмо от бабушки Нарышкиной из Москвы. Она соскучилась, и ей было трудно так долго жить без нас, она хотела приехать в Пермь. Она просила присмотреть ей комнату. Но дело было не только в комнате, надо было найти кого-то для присмотра за ней, так как ей было почти девяносто. Мы сказали об этом «Очкам», и моментально она нашла бывшую монахиню, которая была как раз той, кто был нужен. Большевики закрыли большой монастырь в Перми, бедные монахини были изгнаны и принуждены искать работу.

Глава одиннадцатая Замужество

Священник, в доме которого мы прежде жили, советовал нам сыграть свадьбу как можно скорее. Но так много дел нужно было сделать: сшить свадебное платье и что-то из приданого, найти жилье, так что мы пошли на компромисс, решив зарегистрировать брак в феврале, а венчаться после Пасхи. Зарегистрировавшись, в глазах закона мы были мужем и женой, но я отказывалась принимать поздравления.

— Это ровным счетом ничего не значит, настоящая свадьба будет позже.

Пришла Пасха, но свадьба не приблизилась. Было готово платье и у меня была вуаль, присланная из Москвы, но у нас не было денег, чтобы начать совместную жизнь. Ники, как ни старался, не мог найти работу. Трудность была в том, что мы, ссыльные, не могли получить постоянную работу. Я своими уроками много не зарабатывала, да и учеников становилось все меньше.

Однажды утром, в конце апреля, в нашу дверь постучала моя подруга Катя Челищева. Она больше не могла выдержать жизни в Усолье, городе при соляной шахте, где у нее не было ни работы, ни денег, ни друзей. Катя бежала оттуда. Она хотела попробовать добраться до Казани, где жила ее тетка.

— Я всё рассчитала, — сказала она. — Я поплыву по Каме, а потом спущусь вниз по Волге до Казани.

Я была безумно рада увидеть ее и устроила так, чтобы она немного побыла у нас. Несколько дней спустя, как раз когда мы одевались, появился очень возбужденный Ники.

— Наша свадьба завтра, я только что получил чек от брата, а завтра последний день апреля. (Еще раньше я сказала ему о примете, что май несчастливый месяц для свадеб.)

— Но ничего же не готово, — протестовала я.

— Если есть желание, найдется и возможность, — возразил он.

Мы все начали действовать, и вскоре всё было готово.

30 апреля 1925 года я вышла замуж. Всё прошло гладко. У нас было четыре шафера, державших над нами венцы: сыновья наших хозяек и муж Евдокии Федоровны. Для них это было не так легко, можно было пострадать за участие в религиозной церемонии. Они были прекрасными людьми.