Читаем Воспоминания о русской службе полностью

Воспоминания о русской службе

Убитого калана кладут поперек нескольких каяков, все охотники собираются и выясняют, кто же лучший охотник. Тут тоже действуют особые правила. Калана присуждают тому, чей наконечник сидит в определенном месте шкуры, а вовсе не тому, кто добил зверя. Это весьма любопытно, ведь ни одна стрела не наносит животному смертельной раны, более того — ни одна рана не может и не должна кровоточить. Но, по старинному обычаю, стрелок, попавший в это место, считается добытчиком. Кстати, ему достается только почет, доля же в добыче ничуть не возрастает, ибо добыча — собственность всех участников охоты. Поскольку все стрелы были маркированы, счастливца нашли быстро, и лодки с триумфом вернулись на остров. Удивительно красивое зрелище — впереди каяк с добытым каланом, исчерна-коричневым, серебрящимся белыми волосками, за ним и вокруг пляшут на волнах другие каяки, а в них охотники, в своих серо-белых перьях похожие на огромных морских птиц.

Шкура этого калана оказалась на редкость красивой, барон Корф купил ее, но не за установленные 350, а за 500 рублей серебром. На соседнем Медном острове в фактории компании было еще пять ранее добытых шкур, которые правительство пока не выставляло на продажу. Мы хотели приобрести три из них, но, увы, сильное волнение не позволило нам причалить к острову.

Обратное плавание выдалось холодным, штормовым и длилось почти целую неделю. После недолгой остановки во Владивостоке мы выехали в Хабаровск.

В том же году я снова отправился в Забайкалье, чтобы продолжить изучение жизни коренных народов.

СЕЛЕНГИНСКАЯ И БАРГУЗИНСКАЯ ДУМЫ

На этот раз я поехал к бурятам селенгинской и Баргузинской дум, которые кочевали или жили оседло между озером Байкал и монгольской границей.

Вдоль по Селенге расположены станицы Селенгинско-го казачьего войска. Это войско, куда входили и некоторые из оседлых бурят, совместно с частями Амурского казачьего войска несло охрану российской границы. В совокупности они составляли армию численностью 160 тысяч человек. Кроме того, селенгинские казаки предоставляли охрану для каторжных тюрем. В станицах занимались земледелием и скотоводством, однако ж главным источником доходов было рыболовство. Озеро Байкал и реки его бассейна чрезвычайно богаты рыбой, которая в Сибири заменяет селедку, — омулем.

Оттуда я поехал дальше на север, в баргузинскую степную думу, последнюю из тех, что мне надлежало посетить. Жизнь тамошних бурят не слишком отличается от жизни бурят агинских. Только у них большую роль играет и рыболовство, а в северных районах их территории, где начинается таежная зона, еще и охота. Это чисто кочевой народ, особенно славящийся своими лошадьми.

С севера и с востока баргузинская область окружена почти непроходимыми горами и тайгой, которые образуют охотничьи территории орочонов и прорезаны бесчисленными большими и малыми реками системы Витима и Верхней Ангары. Эти реки и их долины, очень богатые золотом, уже тогда привлекали множество золотоискателей. Но добраться до них было так трудно, что в то время, когда я навестил охотничьи территории орочонов, там существовали только мелкие разрозненные прииски. Позднее они стали богатейшими золотодобывающими предприятиями Сибири. Чтобы доставить в глубину этих дебрей провиант и необходимое оборудование, требовались выносливые, особо обученные лошади. Специальностью баргузинских бурят как раз и было разведение и обучение экспедиционных лошадей, отличавшихся просто невероятной выносливостью, непритязательностью и ловкостью. Ни цирк, ни конный конкур не требуют от лошадей такой храбрости, силы и проворства, какие баргузинский бурят полагает естественными для своей лошади. Если животное не отвечало этим требованиям, его забивали. Обучение лошади обычно занимает 5–6 лет, сначала четырехлеток просто сопровождает экспедицию, потом проверяется на предмет своих умений как вьючная лошадь под легкой кладью и, наконец, в возрасте 10–12 лет, уже привыкнув ко всем опасностям и трудностям тайги, может по-настоящему служить экспедиционной лошадью. Такая хорошо дрессированная лошадь зачастую стоила вдесятеро больше необученной.