Воспоминания о русской службе

После скачки были еще состязания борцов, стрелков из лука и проч. Пили много араки и невероятно много ели. Происходило все в июне, когда забайкальское нагорье особенно красиво. Погода стояла чудесная, пока не слишком жаркая, не как в разгар лета, когда зной часто достигает 35–40° по Реомюру, и степь сияла ярчайшей свежей зеленью. Весна там вступает в свои права внезапно и мощно, кажется, будто все растет словно по волшебству. Холмы и долы, еще вчера серые, мертвые или дочерна обугленные после пала, сегодня, после хорошего дождя, уже покрыты свежей травой. Необычайно то, что в степи нет ни комаров, ни мух, ни иного гнуса, который и об эту пору изрядно отравляет жизнь в других местах, особенно в тайге. На тех скачках я учредил от имени барона Корфа два приза: первым были серебряные часы с цепочкой, украшенные эмалевым российским орлом, вторым — сто рублей. От себя я выставил маленьким наездникам большой ящик конфет и пряников, совершенно бурятским детям незнакомых.

Меня поразило, какие цены барышники платили за лошадей-победителей. Если обычно можно купить хорошую лошадь за 25–30 рублей, то здесь платили 100, а за самых лучших — 300 рублей.

ОХОТА В СТЕПИ

Первой охотой в степи стала для меня охота на дроф. Самцы этих птиц — без самочек — приходят на плато ранней весной, когда свежая трава еще не заглушила прошлогоднюю. Петухи устраиваются в тех местах, где достаточно высокая трава или камыши дают им неплохое укрытие.

Охотник поджигает старую траву, которая горит легко и быстро, причем делает он это так, чтобы ветер гнал пламя в сторону дичи, а сам следует за огнем и, если повезет, может удачно выстрелить. Когда удается так вот выманить петуха, тот садится на дочерна выгоревшую почву, где его светлое оперение заметно издалека, тогда можно в экипаже или под прикрытием лошади приблизиться к нему на расстояние выстрела. Осенняя охота на молодых дроф без собак практически невозможна.

Встречаются в степях и мелкие степные курочки саджи^{55}, которые в своих странствиях ненадолго залетают сюда целыми стаями. Наткнувшись на такую стаю, можно набить много птицы. Впрочем, настоящего интереса подобные охоты не представляют, это не спорт, а бойня, причем довольно никчемная, ведь такую дичь используют разве что для собственного пропитания.

Зато весьма своеобразна и для охотника увлекательна охота бурят на хищников. Когда в какой-нибудь местности число хищников становится так велико, что хозяин стад не способен в одиночку защитить от них свой скот, буряты кооперируются, и нередко до сотни и более конных охотников с собаками выезжают в степь и прочесывают заросли в оврагах. Большая часть всадников остается на холме и располагается так, чтобы отрезать вспугнутого зверя от ближайших зарослей.

Очень волнительно сидеть на лошади высоко у края оврага. Из чащобы доносится громкий шум, тявканье собак вперемежку с голосами людей, звон гонгов и лязг котлов, трубные звуки раковин — словом, адский тарарам, чтобы выгнать добычу на ровное место. И вдруг появляется волк, потом второй, третий! Звери пугливо озираются, но пути назад нет, шум нарастает, да и собаки висят на хвосте. А вот, пригибаясь к земле, зорко глядя по сторонам, из кустов выбирается рысь. Обстановка накаляется, я уже не отнимаю бинокля от глаз. Наблюдаю каждое движение животных, ведь они уже на равнине, без прикрытия. Я насчитал не меньше шести волков, две рыси, а вдобавок несколько лис и что-то вроде шакалов, которых буряты называют «собаки». На этих «собак» никто внимания не обращает, весь интерес охотников прикован к крупным хищникам.

И вот отдельные группы всадников разделяются, дают зверям возможность выйти за пределы их кольца, а после охотники на лучших скакунах устремляются вдогонку за волком или рысью; позади цепь тотчас смыкается, перекрывая преследуемому зверю обратный путь в заросли. Травля идет в одном направлении, каждого зверя преследуют 5–6 охотников, теперь-то и выяснится, кто самый быстрый и самый выносливый. Рыси скоро устают, длинные прыжки, какими они начали свое бегство, укорачиваются, они бегут этакой иноходью, припадая к земле, всего через несколько километров кошки выбиваются из сил, охотники догоняют их и убивают.

Травля волка труднее и нередко продолжается на расстояние в десять и более километров. Но в итоге и волк, тоже совершенно измученный, садится и оскаливает зубы. У охотников при себе особые бичи, на конце которых вплетен свинцовый шарик, этими-то бичами они и забивают волка до смерти; иногда же зверя ловят арканом и душат. Удачливый охотник, уложивший рысь или волка, приторочивает добычу сзади к седлу. Мне довелось видеть, как иные охотники скакали с парой добытых волков у седла. Лошадей эта травля увлекает не меньше, чем всадников, а когда волк убит, они теснятся к нему, издалека обнюхивают, пытаются достать копытом. Должно быть, узнают своего заклятого врага.