Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917

В общем и день 2 марта прошел в городе спокойно. Население, войска и флот продолжали пребывать в неведении относительно всего происходящего в Петрограде…

Германия имела много покровителей в Швеции, особенно из числа лиц, принадлежащих к королевскому двору, и поэтому ей не стоило большого труда развить там ряд разведывательных организаций, имевших нити не только в Финляндии, но даже в Закавказье, которые все, однако, сходились в Стокгольме.

Германским посланником в Швеции был бывший советник посольства в Санкт-Петербурге фон Луциус. По отзыву покойного статс-секретаря Сазонова, «этот господин не принадлежал к числу людей, которые располагают в свою пользу и внушают к себе доверие, даже по довольно продолжительном знакомстве».

Поэтому лишь только в Швеции стало известно об образовании в России Временного правительства и разгроме правительственных учреждений, то 1 марта фон Луциус созвал в Стокгольме совещание из представителей разведки, на которое были приглашены и русские политические эмигранты.

Результатом этого совещания был немедленный выход в Финляндию целого ряда германских эмиссаров (около 80 человек). Они-то и сорвали 2 марта охрану нашей государственной границы в Торнео и просочились во все значительные пункты края. Специально для антимилитаристической пропаганды был отправлен русский политический эмигрант, уроженец Гельсингфорса, и вступил в связь с местными революционными организациями.

Убийство адмирала Вирена в Кронштадте и других офицеров, оставшееся совершенно безнаказанным, бесплодность попыток даже самого Временного правительства восстановить в должности коменданта Кронштадтской крепости контр-адмирала Куроша, переговоры о чем велись с Петроградом все утро 2 марта, дали повод прибывшим устроить нечто подобное и в Гельсингфорсе.

Собравшись на конспиративной квартире одного из германских агентств в Гельсингфорсе, эти лица вскоре после полудня выработали план действий, заключавшийся в общем в следующем:

1. Войти немедленно в связь с революционными организациями флота и сухопутных войск через рабочих.

2. Устроить общий митинг среди портовых и заводских рабочих (число которых, состоявших на особом учете как работавшие на оборону, достигало шести тысяч человек) для ознакомления с обстановкой и при их помощи разложить армию и флот в Гельсингфорсе.

3. Составить список лиц, которые по своим личным и служебным качествам могли бы быть опасны в развитии революции.

4. Приступить немедленно к уничтожению этих лиц офицерского состава армии и флота.

5. Для облегчения работы переодеть всех эмиссаров в военную и матросскую форму.

6. Сорвать полицейский и жандармский подход.

Весь день 2 марта и 3 марта прошел в оживленном обмене телеграммами по поводу отречения от престола государя императора, что достаточно хорошо известно. Для объяснения действий вице-адмирала Непенина прибавлю, что утром 3 марта была принята на службе связи из Ставки следующая телеграмма: «Председатель Государственной думы Родзянко убедительно просит задержать всеми мерами и способами объявление того манифеста, который сообщен ночью, ввиду особых условий, которые я вам сообщу дополнительно. Прошу сделать соответствующие распоряжения, ознакомив с материалом только старших начальствующих лиц. Прошу ответить. 3 марта 1917 года. 6 часов 45 минут. № 1913. Алексеев».

Телеграмма разъясняет, почему командующий флотом не торопился с объявлением манифеста.

Все отпуска из казарм и судов были воспрещены. Ходили в город только посыльные и артельщики. Крепость была на осадном положении, и ответственность за разговоры о революции на основании ряда обязательных постановлений была слишком велика, чтобы кто-нибудь из подрядчиков решился это сделать. Кроме того, все подрядчики были вполне благонадежные лица, которые не допустили бы никаких разговоров в этом направлении. Но тут произошло одно непредвиденное обстоятельство. В 7 часов утра пришел из Петрограда поезд, который привез массу отпускных нижних чинов, задержавшихся там из-за революции в течение нескольких дней и теперь явившихся в свои части. Они-то и рассказали всем о том, что видели или слышали.

С этим же поездом вернулся и контр-адмирал Небольсин. После переговоров по телефону с командующим флотом адмирал проехал на свой флагманский корабль «Андрей Первозванный», который вместе с «Полтавой» начали сейчас же подготовлять к походу на Петроград. Корабли начали погрузку угля.

После полудня уже весь флот знал об отречении государя императора от престола. На корабли успели проникнуть (не на все) агитаторы и германские эмиссары.