Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917

В гавани города Гамла-Карлебю-Юкспила грузился английский пароход «Маньчжурия» (14 тысяч тонн). Переодевшись рабочими, егеря подожгли часть груза в трюме, но принятыми своевременно мерами пожар удалось потушить в самом начале. Егерями же был произведен взрыв океанского парохода «Барон Дризен», стоявшего у пристани в Архангельске, что повлекло за собой много человеческих жертв, не говоря уже про материальные убытки, так как пароход был доверху нагружен снарядами, привезенными из Англии. Это был ущерб, и притом довольно большой. 13 октября 1916 года те же егеря совершили нападение в глухой дождливый вечер на складе боевых припасов на позиции в Оггельбю под Гельсингфорсом. Нападение было отбито огнем караула, но нападавшими был убит разводящий ефрейтор 428-го пехотного Лодейнопольского полка Ксенофонт Кузнецов. Этим случаем и заканчивается весь ряд нападений в нашем тылу егерей, командированных немцами в Финляндию для партизанской работы. Эта работа была выполнена егерями Е. Мальмбергом, Е Хейкелем, X. Бакбергом, К. Стенбэком и др. Впрочем, я об этом уже говорил в одной из глав, но не так подробно.

Переходим теперь к работе германских шпионов.

Немцы предполагали произвести в самом начале войны десантную операцию в Финляндии. Транспорты с войсками уже грузились в Данциге, и спасло нас от этого только выступление Англии, в силу чего все собранные там войска получили назначение на Западный германский фронт. При объявлении военного положения в Финляндии были сняты все знаки, потушены огни и маяки в водах Финляндии и поставлено минное заграждение. Все это было выполнено 18 июля. Это тоже сыграло огромную роль. Немцы предполагали вывезти из Ганге ряд бывших финских лоцманов, но всем им уехать не удалось. Предполагалось, что в это дело замешан бывший секретарь Гельсингфорсского полицейского управления Вяйне Таканен, но позже выяснилось, что здесь имел место оговор. Однако, в силу того что Таканен был замешан в процессе по делу «Воймы», распоряжение об его аресте не было отменено. Через несколько дней Таканен, скрывшийся из Гельсингфорса, был найден в Хювингя и отправлен в Сибирь. Виновным в найме лоцманов оказался германский консульский агент в городе Ганге Сарториссио и еще одно лицо, скрывшееся в Финляндии на украденной яхте.

Самая оживленная деятельность германских шпионов, как и нужно было предполагать, наблюдалась в Ганге. Было произведено несколько арестов, не приведших, однако, ни к какому результату вследствие болтливости, глупости и несоответствия своей должности гангесского полицмейстера подполковника Осипова и неумения вести дело ланвикского коменданта подпоручика Борисова, по представлениям которых были возбуждены первые дела о германских агентах. Когда ждали немцев в Ганге, то было решено привести в негодность все портовые сооружения. В России особенно любили жечь, так было поступлено и тогда. 22-го саперного батальона капитан Панков сжег то, что было не нужно жечь, и не тронул того, что нужно было сжечь. В результате русская казна должна была выплатить десятки миллионов марок за имущество, уничтоженное взрывами и пожарами в городе Ганге. Сжигая порт, капитан Панков сжег заодно и маслоочистительный завод на самом молу, хотя он-то никоим образом не мог мешать немцам, а мол с его виадуками оставил в полной исправности…

В сожженном Ганге, конечно, шпионам делать уже было нечего, и они все перекочевали на север. Первым агентом, попавшимся за службу немцам, был учитель гимнастики Мауриц Мексмонтан. У него при обыске были найдены визитная карточка руководителя германской разведки в Финляндии и список судов Балтийского флота, стоявших в Гельсингфорсе. Товарищ прокурора Тверского окружного суда господин Серебряков мне говорил, что, по его убеждению, Мексмонтан спасал своего сына, бывшего в действительности германским агентом. Мексмонтан был одним из деятельных членов союза «Войма». Он был приговорен к смертной казни, но по просьбе русских родственников таковая была ему заменена 20-летними каторжными работами в Шлиссельбургской крепости.

Вторым задержанным агентом был некий Сван в Гельсингфорсе, пойманный матросами в Южной гавани, когда он записывал имена пришедших в порт миноносцев. Судьба его мне неизвестна. Третьим был некий Густавсон с острова Реплот около города Николайстада. Когда немцы организовали свою почту, то почтальон или побоялся доставить письмо адресату, или поленился, или здесь было наличие мести – теперь уже сказать трудно, но письмо, адресованное Густавсону, с директивами германской разведки и сведениями об очередном этапе молодых людей за границу (Густавсон был их проводником) через Кваркен было задержано военной цензурой в городе Николайстаде и направлено жандармским властям. В результате Густавсон был арестован и казнен за измену и службу интересам врага, причем до последней минуты продолжал отрицать свою виновность.

Все остальные задержанные (некоторые при этом оказывали попытки сопротивления или бегства, а потому были убиты на месте) принадлежали исключительно к егерским кругам.