Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917

Случайно один элегантный молодой человек обратил на себя внимание нашего пограничного надзора в городе Торнео тем, что имел в своем чемодане пару белых носков, по-видимому, чем-то подмеченных, хотя при беглом осмотре они могли сойти за грязные. Жандармский унтер-офицер почему-то решил их понюхать. Бросившийся резкий запах какой-то кислоты заставил его доложить об этом офицеру. При ближайшем исследовании подполковником Корниловым носки оказались смоченными как раз именно в тех чернилах, которые мы искали. Подобных случаев было немало. Наиболее излюбленный способ переписки шпионов был на оборотной стороне конвертов, которая затем заклеивалась подкладкой из цветной бумаги. Подкладка вырывалась в военной цензуре и бросалась, а письма, если они были подозрительны, проявлялись вместе с конвертом. Передавались шпионские донесения путем фотографий, например фотография изображала дом с названием улицы и номера. Чуть заметное пятно указывало на окна занимаемой квартиры. Так послал свое донесение шпион Лилья германской контрразведке в Стокгольм о помещении Оперативной канцелярии штаба командующего флотом. Таким же путем сообщались и адреса нужных лиц. Когда была установлена строгая цензура объявлений (газетных), немецкий агент дал об этом знать таким путем в Стокгольме: он снял старушку (найди ее!) с газетой в руках. Если посмотреть в лупу, то на газете видно много пустых мест от неразрешенных объявлений. Шли шпионские донесения также при посредстве слепой азбуки, и по этой причине все письма для слепых особенно тщательно цензурировались. В заключение отметим, что работа цензоров сильно затруднялась отсутствием в законах ограничений, например, о переписке путем «до востребования» или при помощи разных кодов и шифров. Смешно сказать, что последнее было воспрещено только 22 марта 1916 года…

Как на особый вид работы германских агентов, укажем на устройство особых притонов для спаивания нижних чинов. Спиртные напитки продавались за гроши. Попутно в этих притонах шла игра в карты, исключительно в азартную игру «Двадцать одно». Дня не проходило, чтобы нескольких человек не привозили в Гельсингфорсский военный госпиталь отравившимися или, вернее, отравленными. Дознание точно установило, что накачивание ядом русских воинов было делом рук германских агентов, которым на руку было побольше уничтожить опытных матросов, да и трудно было допустить, чтобы в то время, когда все любящие Родину несли свою жизнь на алтарь родной земли и святого дела, у местных русских трактирщиков поднялась бы рука отравлять своих земляков метиловым спиртом и слышать, как те погибали в страшных мучениях, поселяя вокруг чувство ужаса и отвращения…

Сине-багрово-черное лицо, выпученные глаза, открытый рот – таков был вид этих мертвецов, а скольких ослепил этот метиловый спирт…

Летом 1915 года на линейном корабле «Петропавловск» было отравлено сразу 15 старых матросов метиловым спиртом.

Борьба с притонами была очень трудна: одни притоны закрывали сегодня, а завтра на их месте вырастали новые, часто даже по фальшивым разрешениям местных властей, так как в Финляндии любой штемпель или печать могли быть изготовлены кем угодно, и заказ принимался от кого угодно. Обязательное постановление по этому поводу последовало лишь 25 марта 1916 года.

Кроме того, притоносодержатели иногда меняли свою фамилию, что в Финляндии может сделать всякий, объявив об этом в газетах. Воспрещение этого последовало только во время войны в начале 1916 года. Осенью 1915 года появилось наконец обязательное постановление генерал-губернатора о некоторых мерах для пресечения пьянства.

Тайное винокурение вообще строго каралось в крае, а постановлением генерал-губернатора от 14 ноября 1914 года ответственность усиливалась еще и административным взысканием.