Воспоминания о службе

В январе 1905 года спешно уехал на Дальний Восток корпусной командир Церпицкий, принявший там 10-й армейский корпус от оказавшегося неспособным генерала Случевского. Церпицкий не лучше командовал корпусом под Мукденом. Человек большой личной храбрости, он мог командовать самое большее ротой, где эта храбрость могла заменить все остальные качества, требующиеся от начальника в усложнившихся условиях боя. Его временно заменил в Ташкенте начальник казачьей дивизии генерал Шпицберг, пожилой, спокойный и рассудительный человек.

В командном составе батальона также произошли передвижки. Ввиду отъезда капитана Смирнова на Дальний Восток исполнение его должности было поручено командиру 1-й роты капитану Россу, а 1-ю роту для цензового командования принял Генерального штаба капитан у П.В. Черкасов. Это был образованный и скромный офицер, вызывавший к себе симпатии окружающих. После командования ротой он служил в окружном штабе, а затем его, бывшего генерала, я встретил уже в Красной Армии. Во время Гражданской войны он служил в штабе Западного фронта, затем я потерял его из виду. Командир 4-й роты Федоров был произведен в подполковники в 12-й Великолукский полк, расположенный в европейской части России. Роту вместо него принял штабс-капитан нашего батальона Флясс, кончивший Академию Генерального штаба по второму разряду, офицер с малыми знаниями и болезненным самолюбием. Такие офицеры редко шли в строй, стараясь уйти или в военные училища преподавателями, или воспитателями в кадетские корпуса, или даже в интендантство, где их охотно принимали.

На основе опыта Русско-японской войны произведены были организационные изменения: на стрелковую бригаду были сформированы две пулеметные роты, вооруженные каждая восемью пулеметами системы Максима на треногах; одна из рот придавалась нашему батальону, а другая — 2-му стрелковому батальону; офицеры в роты отобраны из всей бригады — лучшие в стрелковом деле; имевшаяся в батальоне пешая команда разведчиков была превращена в конную. Начальником конной команды разведчиков стал молодой офицер поручик Иванов, а помощником его — мой товарищ по выпуску подпоручик Сусанин.

Вести с театра войны на Дальнем Востоке шли неутешительные: проиграно Мукденское сражение, и русские армии начали свое отступление на север, на сыпингайские позиции. Авторитет армии был подорван. Винили единогласно Куропаткина с его «стратегией терпения». Оборона как вид действия опорочивалась, и в то же время наступательные действия наших частей не удавались. Главнокомандующим стал Линевич, но, откровенно говоря, мало кто верил в его полководческое искусство.

Осенью 1904 года в батальон прибыло еще несколько молодых офицеров из военных училищ. Наши общие офицерские собрания оживились. Председательствовал на этих собраниях помощник командира батальона по строевой части. Постановления их докладывались командиру батальона на утверждение. На одном из таких собраний я был избран заведующим офицерской библиотекой и исполнял эту обязанность два года, почти до отъезда в академию.

Зная хорошо имеющийся фонд библиотеки и считая его устаревшим, я сделал на одном из собраний предложение увеличить ежемесячный взнос на библиотеку с 1 рубля 50 копеек до 2 рублей 50 копеек. Конечно, у офицера был каждый рубль на счету, но при поддержке молодежи мне удалось провести это повышение. Теперь библиотечные деньги составляли около 80 рублей в месяц, что позволило выписывать новые книги. Выходили сочинения Горького, известные тогда сборники «Знание», в которых помещались повести, рассказы новых авторов. Роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» тоже был приобретен. Впоследствии, начиная с 1907 года, пришлось некоторые книги изъять из общих шкафов, но они оставались у нас, и желающим я всегда их давал, хотя и с нарушением правил.

Изыскивая деньги на приобретение книг, с позволения общего собрания я продал часть старых журналов на бумагу, а на вырученные деньги накупил литературных новинок. Организованная мною при собрании маленькая переплетная мастерская позволила экономить деньги для покупки книг.

Перевод с немецкого книги Бильзе «Из жизни маленького гарнизона» и в особенности роман Куприна «Поединок» вызвали самую живейшую дискуссию. Многие в романе увидели если не себя, то своих знакомых. Как это ни горько, а нужно признать, что типы в романе Куприна схвачены верно. В нашем батальоне не нашлось донкихотов, которые бы посылали Куприну вызовы на дуэль, как это было в некоторых полках, расположенных в европейской части России. Во всяком случае, кое на кого роман «Поединок» произвел отрезвляющее действие, и не только на офицеров, но и на их жен.

Расширил я также выписку газет. Наряду с «Русским инвалидом» и «Новым временем», газетами явно монархического уклона, на столах читальни появились и «Русское слово», и «Новости», и другие газеты, названия которых я уже не помню, но именно газеты более либерального направления. Выписывались местные газеты «Русский Туркестан» и «Самарканд».