Читаем Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология) полностью

В творческой среде символистов появилась и закрепилась идея "жизнестроительства". Как отмечает В.Руднев, в данном случае стояла задача: "снять оппозицию ... между своей жизнью и своим творчеством, мифологически отожествить их".

Известно, что с ранней юности работал над своими воспоминаниями В.Брюсов. Он любил слушать рассказы стариков (деда о Пушкине, П.Бартенева о его секретарской работе в "Русском архиве"). Через их истории он зримо представлял себе прошлое. Одновременно он определял и собственную роль в текущей истории.

Когда после смерти Брюсова было собрано его творческое наследие, оказалось, что важной составляющей в него вошли мемуарные материалы: дневники, которые он вел на протяжении многих лет, варианты автобиографий, литературные портреты, мемуарные очерки, повествование о своей семьи, детстве и юности.

Публикуя в 1994 году часть наследия Брюсова, В.Молодняков так определил задачи, стоявшие перед автором: "Одно из первых сознательных побуждений и действий Брюсова-литератора - зафиксировать происходящее, отобразить не только внешние событий, но и движения души, становление личности, стремясь проникнуть в самую суть вещей. Позднее это станет одним из важнейших писательских и человеческих качеств Брюсова".

Исследователь подчеркивает значение мемуарных записей Брюсова как своеобразной творческой лаборатории. Он сравнивает стремление Брюсова быть историком своего времени с подходом к прошлому Пушкина, отмечает тяготение к самовыражению у Л.Толстого и А.Герцена. Приведенный В.Молодяковым сопоставительный ряд примечателен, он позволяет говорить о наличии традиции.

В ХХ веке продолжается традиция создания переписки отдельных деятелей между собой в значимые для них периоды жизни. Причем среди авторов подобных циклов могли оказаться как профессиональные литераторы, так и близкие к их окружению люди.

Особое значение для развития мемуаристики ХХ века имели публикации на страницах журналов "Красный архив"(1920-30), "Красная новь"(1921-42), в альманахах "Земля и фабрика"(1928-1931), "Год XVI"(1934).

Отметим также двадцатитомное издание "Архив русской революции", издававшееся с начала 20-х годов в Берлине Г.Гессеном. Воспоминания писателей вошли в него важной составляющей, что подтверждает осознание составителями их художественной и источниковедческой ценности (укажем "Киевскую эпопею" Р.Гуля). Хотя данное издание оставалось недоступным в России на протяжении почти шести десятилетий, его опосредованное влияние на русскую мемуаристику очевидно.

Практически сразу же после революции в Москве и Петрограде начало выходить несколько серийных изданий, некоторых из которых продолжали печататься до середины тридцатых годов ("Памятники литературного быта", "Русские мемуары, письма и материалы", "История и современность", "Белое дело"). Мемуарные тексты часто занимали большую часть объема подобных изданий.

Своеобразным итогом развития русской мемуаристики первого периода ХХ века станет публикация мемуаров на рубеже двадцатых-тридцатых годов представителей модернистких течений, которые в начале ХХ века свое мнение о новом искусстве выражали в форме дневников и писем: произведения В.Пяста "Встречи" (1929), "Годы странствий" (1930) Г.Чулкова, О.Форш "Сумасшедший корабль" (1931), В.Каменского "Путь энтузиаста" (1931) и "Юность Маяковского" (1931), Б.Лифшица "Полутораглазый стрелец" (1933) и некоторые другие.

Свою задачу А.Крученых, например, определяет следующим образом: "Делаю это не из "эгоцентризма", а просто потому, что моя биография в известной степени восполняет воспоминания о моих товарищах по искусству.... Теперь, когда история футуризма уже вошла в общую историю литературы, становится необходимым полная биография.

Деятелей каждого литературного направления - реалистов ли, символистов ли, романтиков и т.п. отбирают, в конечном счете, экономические и социальные факторы. Это они подготовляют иту или иную группу писателей или художников к ее роли в искусстве. Вот почему мы часто без труда наблюдаем сходство биографий участников подобных групп, хотя эти люди выросли далеко друг от друга, ничего не зная о своих будущих друзьях и даже не сознавая себя зачинателями определенного направления.

Завершается развитие одного цикла искусства, и настает пора развертываться другому".

В конце 20-х годов по инициативе Горького был основан "Кабинет мемуаров". Ряд мемуарных книг был издан в основанной им серии "История фабрик и заводов". Однако, к концу тридцатых годов поток мемуарной литературы стал уменьшаться и постепенно почти сошел на нет. Хотя мемуары и появляются достаточно регулярно, они практически не влияют на литературный процесс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

О роли авиации в Сталинградской битве до сих пор не написано ни одного серьезного труда. Складывается впечатление, что все сводилось к уличным боям, танковым атакам и артиллерийским дуэлям. В данной книге сражение показано как бы с высоты птичьего полета, глазами германских асов и советских летчиков, летавших на грани физического и нервного истощения. Особое внимание уделено знаменитому воздушному мосту в Сталинград, организованному люфтваффе, аналогов которому не было в истории. Сотни перегруженных самолетов сквозь снег и туман, днем и ночью летали в «котел», невзирая на зенитный огонь и атаки «сталинских соколов», которые противостояли им, не щадя сил и не считаясь с огромными потерями. Автор собрал невероятные и порой шокирующие подробности воздушных боев в небе Сталинграда, а также в радиусе двухсот километров вокруг него, систематизировав огромный массив информации из германских и отечественных архивов. Объективный взгляд на события позволит читателю ощутить всю жестокость и драматизм этого беспрецедентного сражения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Военное дело / Публицистика / Документальное