Воспоминания преданных о Шри Сатья Саи Бабе. Антология

– Да. Ты есть то, в чем ты принимаешь участие. Очень разные люди приезжали в Ашрам, и складывались очень разные ситуации, иногда – не очень хорошие. Все это являлось развязыванием определенных кармических узлов. Поэтому нам надо быть очень внимательными, чтобы понимать, в какой лиле, в какой игре Саи Бабы мы должны принимать участие, а в какой – не должны. История, которую я хочу рассказать, связана с вопросом, которым я задавался в те времена: можно ли сочетать практику мантр с христианской молитвой, правильно ли это? Много людей достаточно активно соединяют молитву и мантру. Вообще, корневые части наших русских слов имеют санскритские корни, грамматики русского языка и санскрита имеют идентичные структуры, фонетика русского языка и санскрита идентична. Сейчас в моей практике великолепно соединяются и молитвы, и мантры. Но в те годы у меня был некий момент сомнений. Находясь в Путтапарти и размышляя о синтезе христианской молитвы и ведической мантры, я обратил внимание на текст, который называется «Нараяна Упанишад». Это очень короткое священное писание, и многие люди поют его просто как гимн. В частности, в Ашраме студенты колледжа и университета Сатья Саи поют его по утрам. Этот гимн имеет потрясающую структуру, глубочайшее философское содержание и удивительную поэзию и ритмику. И однажды, сидя в Мандире, я размышлял о том, что хочу выучить «Нараяна Упанишад», и в то же самое время меня раздирали сомнения о том, как это соединить с практикой христианской молитвы. Саи Баба вышел в зал, сел в центре Мандира в Свое кресло, и началась программа: выступающие один за другим читали лекции. И как мы все знаем, когда Саи Баба смотрит в зал, Он начинает считывать мысли и состояния всех присутствующих.

– И не только присутствующих. Он, по-моему, разбирался одновременно со всеми живыми существами.

– Да. Порой можно было почувствовать, как Саи Баба считывает твое состояние, твои мысли. В тот момент, о котором я рассказываю, так и произошло. Баба вдруг прервал выступающего и позвал какого-то студента. Мальчика поставили перед микрофоном, и он начал петь «Нараяну Упанишад», о котором я как раз тогда думал. Студент пропел этот гимн, а потом к микрофону подошел его преподаватель и начал рассказывать, что этот мальчик – не индиец, а иранец. То есть он мусульманин. Эта семья преданных Саи Бабы каждый день совершает намаз. Но это не мешает этому студенту изучать ведические тексты и петь наизусть «Нараяна Упанишад». И тут, конечно, я был потрясен, потому что это было точный ответ на мои сомнения и размышления относительно моей ситуации.

– Это проявление всеприсутствия Аватара.

– Да. Всеприсутствие Саи Бабы было удивительно и уникально! Он приходил, смотрел в большой зал, заполненный тысячами людей, и сканировал мысли и состояния каждого. И порой даже какой-то жест Бхагавана мог быть ответом на мысли и сомнения какого-то человека.

– Баба, по-моему, только такие жесты и делал. То есть Его тело и мимика были движимы вопрошанием преданных.

– Да. А порой ответом на наши вопросы могли быть какие-либо события. Конечно, я могу предположить, что кроме меня в тот момент еще кто-то сидел в Мандире с сомнениями в том, как можно соединять христианские молитвы с мантрой или намаз с мантрой. И таким ответом Саи Баба снял эти сомнения, может быть, не только у меня, а еще у кого-то.

– Скорее всего, так и было. Я многократно убеждался, что любое действие Саи Бабы касалось одновременно целых групп людей. Можно сказать, что какой-то группе людей Баба давал намерение задуматься, как соединить намаз и мантры, и прямым действием в это же время давал ответ на этот коллективный вопрос.

– Еще одна история, которую я хотел бы рассказать, произошла в Кодаиканале, в маленьком Ашраме Саи Бабы, который находился в южных горах.

– Это был не Ашрам, а просто вилла.