Воспоминания Психа (СИ)

Он много терпел, до тех пор, пока не стал замечать странное поведение Джулеки. Сердце его наполнилось ненавистью, отвращением и жаждой убивать, когда, после большого количества разговоров, парень узнал, что этот сукин сын домогался до Джул, лапал и шантажировал. Девочка умоляла своего брата, чтобы тот не лез, не смел подходить и разговаривать с этим отвратительным человеком. Меньше всего ей хотелось вновь слушать ругань, и видеть избиение близких ей людей.

Но все уговоры были четны. Лука не думая, уверенно направился в гостиную, где пьяным восседала на диване эта грязная крыса, что вытирая рот засаленной футболкой, лениво переключала каналы телевизора. Он также не забыл по пути зайти на кухню и взять оттуда, хоть и грязны, но идеально наточенный нож. Он знал это, ведь собственными руками его наточил пару дней назад.

Парень прекрасно помнил тот момент. Те эмоции и действия, слова и запахи. Он помнил всё до мелочей, и даже затуманенный разум не помешал ему получить большое удовольствие от процесса. Тогда, то, что он делает, как поступает, для него, это всё, казалось правильным. Лука думает так и по сей день. Конечно, он бы мог поступить по совести и засудить эту мразь, все доказательства у него были. Но вспоминая то, с каким безразличием и презрением отнеслись к его матери, когда та, отчаянно ища спасение, заявила на Теодора, и как равнодушно закрыли глаза на её самоубийство, даже не притрагиваясь к этому делу. Им было всё равно, и искать у них спасение было бессмысленным, а может даже и губительным…

В любом случае, всё это стало хорошей возможностью для того, чтобы упечь паренька в больницу для душевнобольных. После этого, опека над Джулекой перешла на плечи её старой бабушки по материнской линии, которая с двадцати лет была прикована к инвалидной коляске. Спустя два года она умерла от рака легких. Джул должны были отправить в детский приют, но к тому моменту Лука уже был на свободе.

— Хочешь их подержать? — неожиданный вопрос резко вырвал меня из раздумий. Я вздрогнула и перевела взгляд на довольное лицо Луки. В его глазах плясали огоньки любопытства, а на губах играла лукавая улыбка.

— Ты о чём? — я моргнула с немым вопросом в глазах. Похоже я так сильно задумалась, что в какой-то момент потеряла связь с реальностью. Лука усмехнулся и погладил меня по голове.

— Я о ножах, с которых ты глаз не сводишь. — он поднял руку и почти невесомо проведя пальцем по краю переливающегося стального лезвия, взялся за чёрную резную рукоятку и легко снял его с маленьких петель.

— Вот возьми, только осторожно, они очень хорошо заточены. — парень немного покрутил в руках тускло-серый ножичек, любуясь своей работой и медленно протянул его мне.

Я осторожно взялась за рукоять одной рукой, второй я так же провела по стальному и довольно острому лезвию. Меня в мгновенно наполнило противоречивыми чувствами. Восхищение — от завораживающей холодной красоты ножа, с этими переливами и необычными ладно выточенными узорами на рукояти, и будоражащий страх от осознания, что в одних руках эта вещь способна создать кулинарные шедевры, а в других мучительно лишить жизни. У меня пробежали мурашки и перехватило дыхание.

Он напоминал мне Луку, а точнее Рихарда — такой же опасно холодный, и завораживающе красивый. И так же мог спокойно приготовить прекрасный ужин, или же безразлично убить, если нужно было. По телу пробежала знакомая дрожь возбуждения и остановив палец на острие ножа, я чуть надавила и скользнула рукой.

Палец тут же защипал и по коже пробежала небольшая алая струйка крови. Она была горячей и причудливо извивалась по всей длине пальца. Я поняла, что ранка получилась чуть глубже, чем я предполагала.

— И правда, наточено очень хорошо. — услышав тихий смешок парня, я виновато улыбнулась. Лука вздохнул и томно проговорил:

— Кажется, я не просил о тест-драйве. — он ловко вынул из моей руки нож и нежно взяв мою кисть, он поднёс к своим губам мой кровоточащий палец. Его горячий язык легко прошёлся вдоль моего пальца убирая алую кровь. Мои щёки залились пунцовым цветом, а коленки предательски дрогнули.

— Больной ублюдок…— тихо проговорила я, чувствуя нарастающий жар ниже живота. Услышав мои слова парень лишь довольно улыбнулся и быстро поцеловал меня в губы. «Вот же гад, ещё и дразнит меня!».

Я мило хихикнула, когда Лука, достав из тумбочки детский разноцветный пластырь с божьими коровками, безоговорочно приклеил его мне на палец и чмокнул меня в лоб.

Прошла неделя. Всё ближе и ближе приближался злополучный «День X». Я чувствовала это всеми атомами побитой души. Сердце колотилось громче и громче, каждый раз, как только я просыпалась, и шла на подготовки. Я уже давно сбилась со счёту, сколько раз мы проговаривали и повторяли план действий. Тилль был очень строг и бдителен, на каждую ситуацию у него был второй запасной план. Но я всё равно была обеспокоена. Что-то меня тревожило, и с каждым часом тревога и сомнения усиливались с неимоверной скоростью.

— Это нормально, что ты волнуешься. — нежным тоном говорил мне Лука, как всегда натачивая свои ножи.