Воспоминания самарского анархиста

Старший брат Павел учился в сельской школе один год и был оставлен отцом при себе, в хозяйстве, но зато всем другим братьям отец и мать внушали необходимость учиться, чтоб «выйти в люди», и мы не раз слышали, как упрекали отца на сходках за малоземелье, а потому и за лишнюю голову скотины в табуне. Но с выделением из семьи брата Павла помощником отец определил четвертого брата Дмитрия. А потому он, по окончании четвертого класса, остался с отцом в хозяйстве. Впоследствии он женился на Козловой Наталии Петровне, девушке хорошей души. В конечном итоге в доме оставалась крестьянствовать одна его семья. Старший их сын Александр окончил геологический техникум и погиб на фронте Второй мировой войны. Сергей работает физруком в сельской школе, его жена Броня — агрономом-инструктором плодового питомника, у них трое детей, школьницы Галя, Света и дошкольник Шура. Живут в том же доме, где жили в детстве все братья мои, отец и мать. Третий сын Виктор — электросварщик, работает в Новом Буяне, а его жена техником-инструктором в спиртоводочном заводе, двое сыновей — Саша и Сережа школьного и дошкольного возраста. Дочь брата Дмитрия Лида вышла замуж за Дворянинова Женю, летчика.

Трагично окончилась жизнь брата Дмитрия и его жены Наташи. Дмитрий, участник двух войн — Первой мировой и Гражданской в 45‑й Чапаевской дивизии[41], имел пулевые ранения легких. Во время коллективизации едва не попал на ссылку, как зажиточный об одной лошади, а вернее за то, что долго не вступал в колхоз. И все же несколько месяцев держали его в тюрьме, а потом за три пуда невеяного зерна, взятого на еду с общего колхозного тока, — на десять лет отправили в концлагерь строить канал Волга — Москва, где [он] и погиб в 1934 году от дизентерии. Его жена, вырастив всех детей, потом жила в доме одна, и совершенно неожиданно обнаружилось у нее заболевание раком и настолько серьезно, что ничто и никто уже не мог ей помочь. В декабре 1960 года похоронили ее на кладбище, где поставлен ей железный памятник ее сыновьями Виктором и Сергеем. Брат Дмитрий и его жена нрава были тихого, доброжелательного, домовито-хозяйственного — примерные труженики.

Шестой брат Петр вначале ушел добровольцем в полевой трибунал Инзенской дивизии. Там пробыл около двух лет, участвовал в Пе[ре]копских боях, но в годы продразверстки — грабежа трудового крестьянства — ушел из партии и занялся сельским хозяйством, но «за измену» партии и оппозицию власть имущие начали притеснять его, и он вынужден был бежать в Среднюю Азию и где-то там закончил свое существование[42]. После него осталась дочь Женя, окончившая Ленинградский ветинститут, сыновья Юрий, Павел и Михаил. Кажется, живут они где-то в Киргизии. Женя и Юрий семейные, имеют детей.

Второй после Павла брат Александр учился в сельской школе, затем окончил ремесленное училище токарем по металлу. Вначале работал токарем в Смурове на каком-то частном заводе, затем переехал на работу в Баку. Когда началась Первая мировая война, то его, как отбывавшего ранее действительную службу вольноопределяющим[ся][43], призвали в армию и послали в школу прапорщиков, по окончании которой до семнадцатого года беспрерывно находился на Турецком и Западном фронтах, а затем попал в плен, будучи уж подполковником, и там женился и остался на жительство в Югославии. Там же окончил заочные технические курсы в Париже. Многие годы он работал техником на заводе, а теперь на пенсии в возрасте семидесяти шести лет. Два сына его Николай и Георгий окончили Институт иностранных языков в Италии и уехали работать в Нью-Йорк, а дочь Милена с мужем, учителем Драганом Антоновичем[44] обосновались на жительство и работу в Белграде, что в ста двадцати километрах от Крагуеваца, где живет брат Александр.

Более сорока лет прошло с тех пор, как Александр волею судьбы очутился за границей. Там он обосновался и создал семью и там найдет вечное успокоение, не навидавшись со своими родными и родиной рождения. Полтора года моих хлопот повидаться с ним оказались тщетными. Дикие предрассудки и суеверие государственных властей до сего времени разъединяют общение людей мира между собою пограничными заставами китайской стены. Они боятся, что люди разных стран будут находить узы дружбы без звериных законов кнута и пряника государственных властей. Единственным утешением, его гордостью являются сыновья и дочь — прекрасная смена — «и у гробового входа младая будет жизнь играть»[45]!