Воспоминания солдата

В области танкостроения в апреле было принято решение продолжать выпуск танка T-IV согласно моим заказам до тех пор, пока не будет полностью обеспечено серийное производство танка «пантера». Месячный выпуск танков должен был достигнуть 1955 штук. Было отдано распоряжение об усилении активной противовоздушной обороны в важнейших центрах танковой промышленности – Касселе, Фридрихсгафене и Швейнфурте. В своем докладе от 4 мая в Мюнхене я предложил создать запасные центры по производству танков, но против этого предложения выступил, первый заместитель Шпеера Заур, который утверждал, что авиация противника концентрирует свои усилия только по авиационным заводам, и не хотел верить, что после разрушения авиационных заводов на очередь встанут по здравому смыслу танковые заводы.

10 мая Гитлер был в Берлине, и меня вызвали на совещание в имперскую канцелярию по вопросам производства танка «пантера», так как промышленность не смогла выпустить их в первоначально установленные сроки. Чтобы ликвидировать это отставание, была установлена повышенная цифра выпуска – вместо 250 танков к 31 мая должно было быть выпущено 324 танка. После окончания совещания я взял Гитлера под руку и попросил разрешения сказать ему откровенно несколько слов. Он согласился, и я начал убедительно просить его отказаться от наступления на Восточном фронте, так как ему должно быть видно, с какими трудностями мы должны бороться уже сейчас. В настоящее время не стоит предпринимать крупные операции, от этого сильно пострадает оборона на западе. Я закончил вопросом: «Почему вы хотите начать наступление на востоке именно в этом году?» Здесь в разговор вмешался Кейтель: «Мы должны начать наступление из политических соображений». Я возразил: «Вы думаете, что люди знают, где находится Курск? Миру совершенно безразлично, находится ли Курск в наших руках или нет. Я повторяю свой вопрос: „Почему вообще вы хотите начать наступление на востоке именно в этом году?“ Гитлер ответил на это буквально следующее: „Вы совершенно правы. При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот“. Я ответил: „У вас правильная реакция на обстановку. Откажитесь от этой затеи“. Гитлер заверил, что в решении этого вопроса он никоим образом не чувствует себя связанным. На этом разговор был закончен. Кроме фельдмаршала Кейтеля, которого в настоящее время уже нет в живых, свидетелями этого разговора были мой начальник штаба Томале и господин Заур из министерства вооружения и боеприпасов.

Через день я выехал на поезде в Лётцен (Лучаны), где временно расположился мой штаб. Там я осмотрел местные казармы. 13 мая я имел беседу со Шпеером, а во второй половине дня был на докладе у Гитлера. 1 мая Гитлеру показали деревянную модель «мышонка» – танка профессора Порше и фирмы Круппа, на котором намеревались установить 150-мм пушку. Общий вес танка должен был достигнуть 175 т. Нужно было рассчитывать на то, что он в действительности после конструктивных изменений по указаниям Гитлера будет весить 200 т. Модель не имела ни одного пулемета для ведения ближнего боя. Уже по этой причине я должен был отклонить ее. Конструкция имела тот же самый недостаток, который делал «Фердинанда» Порше непригодным для ведения ближнего боя. А ведь танку в конце концов неизбежно приходится вести ближний бой, ибо он действует во взаимодействии с пехотой. Начались бурные споры, так как все присутствующие, кроме меня, находили «мышонка» великолепным. Он обещал быть именно «гигантским». Кроме «мышонка», была показана весьма удачная деревянная модель самоходного орудия фирмы «Вомаг», созданного на базе танка T-IV. Его высота составляла лишь 170 см, т. е. находилась на грани практически возможной высоты. Затем было показано самоходное орудие, вооруженное тяжелой пехотной пушкой, и модель танка с 37-мм спаренной зенитной установкой.

После окончания демонстрации моделей я вылетел в Берлин. 24 и 25 мая я провел инспектирование 654-го танкового батальона, размещенного в Бруке на Лейте. Батальон был вооружен уже упоминавшимися танками «тигр» фирмы Порше. Затем я посетил завод «Нибелунгенверк» в Линце, выпускавший танки «пантера» и противотанковые пушки. 26 мая из Линца я вылетел в Париж, чтобы проинспектировать училище командиров танковых батальонов. 27 мая я посетил в Амьене 216-й танковый батальон, 28 мая – курсы командиров рот в Версале и командиров 14-й и 16-й танковых дивизий в Нанте. Наконец, 29 мая я посетил крепость Сен-Назер и ознакомился с оборонительными сооружениями Атлантического вала. Впечатление, которое я получил при их осмотре, было еще хуже, чем я ожидал, критически относясь к громкой пропаганде вала. Затем 30 мая я вылетел в Берлин, 31 мая – в Иннсбрук для беседы со Шпеером, а 1 июня – в Графенвёр для инспектирования 51-го и 52-го танковых батальонов. В тот же день я вернулся в Берлин.