Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

В течение всего дня 3 июля шли переговоры между двумя адмиралами, но они не привели ни к какому соглашению. Тогда около 6 часов вечера Соммервелл открыл огонь по французским судам, на что они ответили также огнем. Бой продолжался не больше 10-15 минут. В результате линкор "Бретань" взлетел на воздух, другой линкор "Прованс" и крейсер "Дюнкерк" были сильно повреждены, а крейсер "Страсбург" ушел из Орана и добрался до Тулона. То же удалось сделать некоторым другим судам.

В Александрии дело не дошло до открытого столкновения, и находившийся там французский адмирал Годфруа согласился принять ряд мер, выводивших французские суда из строя. В тот же день, 3 июля, англичане почти без сопротивления взяли под свой контроль французские суда, стоявшие на Британских островах, в Плимуте и Портсмуте.

8 июля английский авианосец "Гермес" серьезно повредил и вывел из строя французский линкор "Ришелье", находившийся в Дакаре. Спустя некоторое время в результате длительных переговоров были демобилизованы два легких французских крейсера и один авианосец, стоявшие в американских колониях Франция.

5 июля правительство Петэна, избравшее в качестве своей резиденции Виши (и получившее в дальнейшем наименование "правительство Виши"), порвало дипломатические отношения с Англией. A 11 июля французским президентом стал Петэн вместо ушедшего в отставку Лебрена.

4 июля, на следующий день после событий в Оране, Черчилль выступил в парламенте с сообщением о происшедшем. Я присутствовал на этом заседании. Премьер явно волновался. Депутаты слушали его, затаив дыхание. Когда Черчилль кончил, произошла сцена, которой, как говорили "старожилы" палаты, еще никогда не бывало: все члены парламента как-то сразу, повинуясь стихийному порыву, вскочили со своих мест и устроили настоящую овацию премьеру. Было видно, что у всех точно гора свалилась с плеч.

Для меня, как для посла СССР, события 3-4 июля тоже имели большое значение: они убедительно доказывали, что Англия действительно будет и дальше воевать.

Хуан Негрин

Падение Франции в памяти у меня как-то невольно связывается с именем бывшего главы Республиканского правительства Испании Хуана Негрина - не потому, что Негрин играл какую-то роль во французских событиях 1940 г. нет, нет, Негрин не имел к ним никакого отношения! - а просто потому, что падение Франции чисто механически столкнуло меня с Негрином и благодаря этому я близко познакомился с одной из любопытнейших фигур новейшей истории Пиренейского полуострова...

Впервые я встретился с Негрином осенью 1937 г. в Женеве. Он был тогда премьером республиканского правительства Испании, которое вело героическую войну против Франко и поддерживавших его - открыто или под вуалью "невмешательства"{172} - пяти великих держав. Негрин приехал на заседание Лиги Наций, где вокруг испанских событий развернулась борьба интересов и мнений. Я присутствовал в Женеве в составе советской делегации, возглавлявшейся M. M. Литвиновым. Мы виделись тогда с Негрином несколько раз, беседовали главным образом о махинациях лондонского "Комитета по невмешательству в испанские дела", в котором я, по поручению Советского правительства, защищал интересы Испанской республики, но глубокого личного знакомства между нами в тот раз не завязалось. В памяти у меня прочно сохранилась лишь внешность Негрина: высокий, массивный, уверенный в себе мужчина в очках, с заметной проседью в волосах.

В течение последующих полутора лет, вплоть до трагического конца испанской войны, я с затаенным дыханием следил из Лондона за каждым шагом Негрина и возглавляемого им правительства. Когда с помощью Гитлера и Муссолини Франко превратился в каудилье Испании, Негрин вместе со своими ближайшими соратниками эмигрировал во Францию. 3 сентября 1939 г. началась вторая мировая война. 18 июня 1940 г. пала Франция. На одном из последних пароходов, отходивших из Бордо, Негрин в сопровождении небольшой группы товарищей прибыл в Англию. Здесь его пребывание затянулось на много лет...

Вторично я встретился с Негрином на Британских островах. Произошло это так.