Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

15 сентября 1939 г., через двенадцать дней после начала войны с Германией, Даладье, бывший премьером и в предвоенный период, создал новое правительство, ярко окрашенное в реакционные цвета. Уже 26 сентября это правительство запретило Французскую коммунистическую партию. 9 февраля 1940 г. все коммунистические депутаты были изгнаны из парламента, а в начале апреля заключены в тюрьму на четыре и пять лет с потерей на пять лет гражданских и политических прав после освобождения. Одновременно в стране была развязана бешеная антикоммунистическая и антисоветская травля, в которой самое активное участие принимали лидеры французских социалистов и Всеобщей конфедерации труда, 8 февраля 1940 г. парижская полиция произвела налет на советское торгпредство во Франции. 15 марта французское правительство отказалось продлить действие франко-советского торгового соглашения, срок которому истек. Наконец, 26 марта, придравшись к мелкому и случайному инциденту, французское правительство объявило советского посла в Париже Я.З.Сурица «персона нон грата» и потребовало его отзыва из Франции.

Не удивительно, что во время советско-финской войны правительство Даладье всемерно стремилось обострить отношения Англии и Франции с СССР и разрабатывало самые авантюристические планы «помощи» Финляндии. Среди них был также проект (подробности которого стали нам известны позднее) устроить воздушную атаку через Турцию и Иран на нефтяные промыслы а Баку. Однако обе эти страны не обнаружили желания быть вовлеченными в войну с СССР, а более трезвые головы Англии и Франции поняли военную бессмысленность такой операции; в результате она, как и посылка англо-французских войск в Финляндию через Скандинавию, не состоялась. Эта сугубая ретивость французов несколько шокировала англичан, однако они не прижимали против нее никаких действенных мер и потому несут полную ответственность за все, что тогда творилось.

СССР и Финляндия накануне Второй Мировой войны

В мои задачи не входит подробное описание событий советско-финской войны, к чему я не имел непосредственного отношения, однако был один личный момент, который заставлял меня с особым вниманием следить за всем, что на рубеже 1939 и 1940 гг. происходило в этой части Европы.

В 1929–1932 гг. я был советским полпредом в Финляндии. То было очень тяжелое время в истории советско-финских отношений. В Финляндии тогда высоко стояла волна «лапуасского движения» (финской разновидности фашизма) перед зданием советского полпредства в Хельсинки устраивались враждебные демонстрации; широко велась агитация за «Великую Финляндию», включавшую в свой состав Ленинград и Карелию; меня, как советского посланника, «лапуасцы» хотели «похитить и выбросить среди дремучих лесов»; всякие попытки с советской стороны к улучшению отношений между обеими странами встречались в штыки. Враги СССР на Западе — главным образом в Англии и Франции — старались использовать в своих интересах неблагоприятную для нас обстановку и подливали масло в финский костер антисоветских страстей.

Помню, в годы моей работы в Хельсинки я не раз со вздохом думал: «Как жаль, что в Финляндии сейчас так сильны антисоветские и антирусские настроения! О, если бы этот народ стал нашим другом — каким он был бы верным, надежным другом! Над такой задачей стоило бы поработать!» И я, несмотря на все осложнения и преграды, старался содействовать такому ходу развития. Немногие финны в то время склонны были разговаривать на подобные темы, но имелись счастливые исключения, среди которых первое место, несомненно, принадлежит Ю.Паасикиви, в последующем известному президенту Финляндской республики. В мое время он был директором одного из финских банков и видным лидером коалиционной партии, стоявшей на правом фланге политического фронта страны. Тем не менее, в противоположность многим другим финским деятелям, Паасикиви охотно поддерживал связи с советским полпредством. Мы нередко встречались и вели беседы на разные темы, но особенно на тему о перспективах советско-финских отношений.